Москва. Аэродром «Жуковский», 10 июня 1988 года
Военно-транспортный самолет пробил плотную облачность и тяжело опустился на бетонку. Как только он замер на стоянке, к нему подъехали черная «Волга» и две машины «Скорой помощи». Люди в белых халатах вынесли из транспортного люка самолета двое носилок. На одних лежал целиком запеленутый в бинты лейтенант Шальнов. На других – с перебинтованными руками и ногами, с лицом, покрытым коростой, капитан Савелов.
Грузный генерал-лейтенант вышел из черной «Волги» и подошел к Савелову. Увидев его, капитан пристально посмотрел на генерала и прошептал:
– Донесение майора Сарматова здесь, у меня под подушкой!
Вскрыв конверт, генерал, отойдя в сторону, тут же стал его читать. В это время к Савелову подошла Рита, ведя за руку мальчугана лет трех-четырех. Увидев лицо мужа, она побледнела, но сделала над собой усилие, взяла себя в руки и, подойдя вплотную к носилкам, склонилась над ним.
Савелов высвободил из-под простыни перебинтованную руку и погладил жену по щеке.
– Ничего, родная, все будет хорошо, вот увидишь, – произнес он.
– Врачи сказали, что ты обязательно поправишься, – сказала Рита, и глаза ее наполнились слезами.
– Конечно, поправлюсь, какой разговор.
– Вадим, я хотела спросить. Ты ведь был там… с Игорем… Он… он погиб, да?
– Не знаю! – с трудом сдерживая подступивший к горлу комок, ответил Савелов.
– Папа, ты был на войне? – Мальчонке наконец удалось вмешаться в странный разговор взрослых.
Савелов провел забинтованной рукой по его русым кудряшкам и ответил:
– Я был в командировке, Тошка, и там немного приболел, так уж получилось!..
– А я, когда вырасту, пойду на настоящую войну, вот! – важно заявил мальчик.
Не замечая текущих по обугленным щекам слез, Савелов посмотрел в распахнутые глаза Риты и с трудом выдавил:
– Я не знаю, что стало с моим командиром… Он, можно сказать, подарил жизнь мне и тому лейтенанту… Перед уходом я сказал ему все… о нас… Понимаешь – все!..
– Господи, Вадим, что у вас там произошло?
– Нас вычеркнули из живых!.. Предали, исходя из сложившейся «политической ситуации»!
– Вадим, я ничего не понимаю!..
– Зато он все понимает! – глазами показал Савелов на закончившего чтение генерала.
Серые глаза генерала приобрели стальной оттенок, но он сдержался, лишь бросил с угрозой, направляясь к машине:
– Потом поговорим, капитан!..
Через мгновение автомобиль сорвался с места и, злобно взвизгнув шинами, помчался к КПП.
Когда «Волга» подъехала к воротам, к раскрытому окошку генеральской машины подошел высокий человек в сером костюме и тихо спросил:
– Сергей Иванович Толмачев?..
– Я Толмачев, в чем дело?
– Можно вас на минуту?..
Генерал вышел из машины, и человек в сером костюме, стрельнув глазами по сторонам, произнес:
– Товарищ генерал-лейтенант, Павел Иванович Толмачев приглашает вас в Завидово…
– Разве охотничий сезон не закончился? – удивленно вскинул седые брови генерал.
– Закончился, но у Павла Ивановича он по настроению…
– Когда ехать?..
– Послезавтра, к утренней зорьке. Я встречу вас в четыре по нулям у КПП. Желательно, чтобы вы приехали не на служебной машине.
– Передайте, что я буду!
Восточный Афганистан, 12 июня 1988 года
Нарастающий шум вертолета, неожиданно ворвавшегося в первозданный мир афганской природы из-за опаленных знойным солнцем остроглавых вершин, вырвал Сарматова из цепких детских воспоминаний. Белогривый аргамак, который в неистовом намете только что так зримо пластался перед ним над зубчатой цепью скалистых гор, вдруг превратился в легкокрылого Пегаса и растворился в предзакатном мареве уходящего дня.
Долгожданная винтокрылая машина, ощетинившаяся пушками и ракетными установками, после крутого маневра зависла возле реки почти над самой землей. Ее лопасти подняли тучи водяных брызг, и сквозь них можно было уже разглядеть улыбающиеся славянские лица вертолетчиков в шлемофонах, высматривающих площадку для посадки. Но под брюхом вертолета виднелись одни лишь округлые камни и вода. Пилотам ничего не оставалось другого, как снова взмыть над «зеленкой», чтобы осмотреться сверху.
