Тортик.
Аккуратно ступаю по грязному рыхлому
снегу, положив руку на давно заметный живот. Приходится
контролировать каждый свой коротенький шаг, не разрешая себе
забывать, что под этим месивом один гололёд, не обещающий мягкого
падения.
Мне остаётся всего ничего, наш офис
уже виден отсюда, и есть немного времени до начала рабочего дня. Я
могу не торопиться, давая себе возможность прийти в себя.
Моя малышка начинает толкаться
внутри, только сейчас проснувшись. Мне хотелось бы улыбнуться, но
после очередной бессонной ночи просто не осталось сил, я пока себя
не собрала, не выдернула из переживаний.
Коля так и не пришёл домой
ночевать.
Хотя знает, что сегодня крайний день
оплаты за прошлый месяц аренды. Хозяйка однушки, которую мы сняли
месяца три назад, точно не обрадуется, если мой некогда любимый
человек не появится до вечера. И можно даже без денег… Я сама всё
решу, найду решение. Нас не выгонят… Не должны. Не снова.
Лишь бы вернул копилку — подарок от
давно почившей и горячо любимой бабушки — лишь бы не заложил. И
лишь бы просто вернулся, сделав вид, что ничего не трогал. Я бы
поверила в то, что он не брал единственную вещь, которую никто и
никогда не имел права от меня забирать. Я таскала её по всем
съемным квартирам, забыв, что та может иметь материальную
ценность.
Наверное, выносить у нас больше
нечего. Поэтому так. Наверное, сегодня нужно просто снова попросить
аванс и не думать о том, как буду доживать дальше.
Это было бы страшно, если бы уже не
стало привычкой. Так глупо, но мне все еще стыдно, и я до сих пор
никому на работе ничего и не рассказала. Все думают, что я
счастлива…
Чувствую толчок в животе, прикусываю
губу, чуть улыбнувшись.
— Ты права, малышка, с тобой-то я
точно счастлива! — Шепнула, нараспев растягивая слова.
На небе даже солнца не видно, всё
заволокло снежными тучами, раскрашивая жизнь серыми монохромными
тонами. Цвет привычен, я особо ярких красок никогда и не знала…
снова пинок.
— Какая у тебя мама
неблагодарная!
Коля должен вернуться сегодня или
уже вчера… он нам обещал.
Пока мысли крутятся по новому кругу,
я оборачиваюсь и вижу приближающееся авто моего начальника. И надо
бы как-то отойти подальше к обочине, не поскользнувшись при
этом.
Мы живём с ним в разных реалиях.
Павел Кириллович — во вселенной, где люди могут тратить деньги, не
заботясь о суммах, где он может ходить в дорогие рестораны,
покупать дома, машины, пить вино и курить дорогой табак, уезжать в
другой город или даже менять страну, когда ему этого захочется, да
и просто быть счастливым и не бояться, ожидая день, когда это
счастье кончится.
Мне даже стыдно представить, чтобы я
о чём-то подобном могла мечтать. Мои «мечты» очень маленькие,
приземистые, и в них чаще всего помещается лишь одна мысль —
прожить еще один день, в котором Коля бы не сорвался. А с остальным
я как-нибудь дальше сама справлюсь.
Так что с моим боссом мы точно из
разных миров или даже галактик. А ещё он похоже обожает свой Порш,
ибо даже в такую погоду автомобиль у него постоянно идеально
отполирован — ни одного пятнышка на синей блестящей плёнке. Поэтому
мне нужно встать ещё немного подальше — я если задену, царапну или
испорчу там что-нибудь, точно никогда не расплачусь.
Ровно в тот миг, когда массивная
синяя морда равняется со мной, я вздрагиваю от вибрации в кармане
пальто, полы которого уже давно не сходятся на животе. Но другое я
пока себе не куплю… пока не выходит, так что нужно просто одеваться
теплее.
Мне звонить особо некому, особенно
сейчас. На экране отобразились незнакомые цифры. Хотя Коля всегда
делает так, берет телефон у кого-нибудь другого, чтобы сэкономить
минуты на своём.
— Коль, — едва успеваю нажать на
кнопку старенького телефона, — Коль, наконец-то! Где ты? Ты же
помнишь… ты…
