Все знают о пяти стадиях принятия неизбежного. Отрицание,
злость, торг, депрессия и, наконец, принятие. Сейчас я только
вначале пути. Отрицание. Смотрю на фотографию милого
полуторагодовалого мальчика, а вижу своего любимого мужа Рустама.
Те же вьющиеся черные волосы, тот же нос, тот же разрез глаз и даже
взгляд его.
Сжимаю рамку до побелевших костяшек. Кажется, еще чуть-чуть и
она треснет и расколется, как и мое сердце. Держусь из последних
сил, потому что меня всю жизнь учили, что такие, как я – девочки из
привилегированных семей – даже во время самой ужасной конфликтной
ситуации должны сохранять лицо. Моя бабушка-кремень всегда
говорила: «Пусть все против тебя, но ты держись и не смей
опускаться до истерики и разводить сырость». Ну, что ажека (бабуля
– прим.авт.), как тебе такой апокалипсис?
На меня смотрит и улыбается мать этого малыша. Красивая, стерва.
Сексуальная, притягательная, молодая – должно быть, младше меня лет
на десять. Так вот, значит, как выглядят частые командировки,
внеочередные деловые ужины и ночные форс-мажоры моего мужа.
Она пришла за несколько часов до вечеринки в честь дня рождения
Рустама. 40 лет. Юбилей. На лужайке перед домом расставлены круглые
столы. На них – белоснежные скатерти, вазочки с цветами.
Установлена сцена для группы. Заказаны фотограф, видеограф,
ведущий. Приглашены сливки общества, партнеры по бизнесу, друзья,
родственники. Все, как любит Рустам: дорого - богато, по-нашему,
по-нефтяному. Семья моего мужа владеет крупной сетью заправок,
парой заводов, коммерческой недвижимостью и Бог знает, чем еще.
Поэтому и праздник должен быть на уровне.
Когда наша домработница сказала, что меня ищет какая-то женщина,
я подумала, это та самая девушка-видеограф, которую порекомендовали
мне дочки. Сказали, снимает шикарно. Я спустилась в гостиную и
увидела топ-модель в дорогом летнем платье, очках от Прада и с
сумкой Луи Витон, висящую на изящном локоточке. Длинные, идеально
уложенные волосы, ноги от ушей и грудь на твердую троечку. Да, это
точно не видеограф.
- Я вас слушаю? – c интересом спросила я.
- Во-первых, поздравляю с днем рождения нашего мужа, -
самоуверенно сказала она и, не дав мне и рта раскрыть, продолжила.
– А во-вторых, передай ему подарок.
Она вытащила из своей брэндовой сумки рамку с фотографией и
поставила ее на стеклянный столик, разделявший нас. Тогда-то я и
взяла снимок в руки и все поняла. Что она там сказала: «С днем
рождения нашего мужа»? Значит, он все-таки завел токалку – младшую
жену или, как говорят, «официальную любовницу». А ведь клялся, что
никогда до такого не опуститься. Обещал, что я буду для него
единственной. Знал ведь, что я пережила в 19 лет, когда у папы
появилась токалка, а мама так сильно переживала, что заболела
раком. Я видела, как она угасала. Я была рядом, когда ее не стало.
И я ненавидела своего родного отца в этот момент. С тех пор это
слово для меня – как красная тряпка для быка.
- Правда, похож на папу? Рустамчик говорит, что Тамерланчик его
копия.
Тамерлан. Так мы хотели назвать нашего сына. Это имя предложила
наша старшая дочь Анель, и мы были от него в восторге. Полюбили и
малыша внутри меня, и это имя. Но сын так и не родился. А теперь
есть он – другой Тамерланчик. Какая жестокость и лицемерие. Не
верю, что человек, которого я полюбила с первого взгляда 17 лет
назад, мог предать так больно и цинично.
- И зачем ты мне его показала? Милый мальчик. Поздравляю.
- Он наш с Рустамом сын. Его наследник, продолжатель фамилии и
рода.
- А ты у нас, значит, его токалка?
- Не люблю это слово, - поморщилась красавица. – Вообще-то я
Томирис. Но Рустамчик зовет меня Томи.
- Звучит как драный кот из мультика, - усмехаюсь я. – А ты не
боишься, что Рустамчику не понравится, что ты пришла к его жене?
Так можно и без папика остаться, если что.
