– Я кошмарно себя чувствую, – заплакала молоденькая учительница. – Дядя Оскара на меня зол, сам он рыдает, а теперь мальчика заберут в какую-то чужую, странную семью.
– Возможно, это ненадолго, – откликнулась я. – Всего лишь до возвращения его матери. И мы не такие уж странные, – добавила, пытаясь поднять ей настроение.
– Ну нет, конечно, я не это хотела сказать, – проговорила она, выдавив слабую улыбку сквозь слезы. – Я уверена, что вы прекрасная семья, но у вас он не будет у себя дома, согласитесь.
– Я сделаю все от меня зависящее, чтобы он чувствовал себя, как дома, – заверила я, успокаивающе касаясь ее руки.
Эрика Джордан, учительница Оскара, винила себя в том, что Оскар попал в программу патронажного воспитания.
– Это же не вы решили поручить Оскара заботам приемных родителей, – напомнила я.
– Нет, но я записала все, что он мне рассказал, и сообщила директрисе.
– И поступили правильно, – заявила я. – Вы действовали в соответствии с процедурой. Что, если бы вы не сообщали о том, что тревожит вас, и с Оскаром случилось бы что-то страшное? Подумайте, что вы чувствовали бы тогда.
– Я ни за что не простила бы себе. Извините, – вытирая слезы, произнесла она. – Я преподаю всего второй год, и мне прежде не приходилось сталкиваться ни с чем подобным.
– Я понимаю, и поверьте, вне зависимости от того, сколько у вас опыта, такое всегда печально. Всегда неприятно видеть, как детей забирают из дома, но иногда это необходимо ради их безопасности.
– Судя по тому, что мне рассказывал Оскар, непохоже, чтобы у него был настоящий дом, – признала мисс Джордан.
– Нет, но, чтобы понять, что именно происходило с мальчиком, социальные службы проведут тщательное расследование. Я много лет работаю с приемными детьми и знаю, что, когда ребенок постоянно является в школу неухоженным и настолько голодным, что вынужден воровать еду – как Оскар, – это означает, что в семье о нем не заботятся. Из чего, однако, не следует, что он останется на нашем попечении навсегда. Он будет с нами, лишь пока социальные службы не убедятся, что, отправившись домой, мальчик окажется в хороших руках.
Голод и неухоженность стали не единственными причинами, по которым шестилетнего Оскара отправляли под мою опеку. Он был бледным, замкнутым и таким вымотанным, что засыпал в классе, а иногда появлялся в школе с синяками, покрывающими руки и ноги.
В эту школу Оскар пришел в январе, четыре месяца назад, и с самого начала многое в нем и его поведении тревожило мисс Джордан, о чем она, – что было абсолютно верно, – сообщала директрисе.
Хотя в школу Оскара записала мать, его приводили и забирали разные «дяди», иногда появляясь очень поздно. Будучи уроженцами Восточной Европы, Оскар и его мама, тем не менее, хорошо говорили по-английски. Однако дяди утверждали, что не владеют этим языком вовсе.
Мисс Джордан также рассказала мне, что представители школы неоднократно назначали его семье встречи, чтобы поговорить о том, что волнует учителей и директора, но никто из родных Оскара так и не появился.
Сейчас, на второй день в школе после пасхальных каникул, Оскар пришел очень поздно, голодный, в слезах и с воспаленной красной отметиной на лице. Человек, высадивший его у входа в школу, сразу уехал, тогда как опоздавшие должны были завести детей внутрь и отметить их в списке.
