Михаил.
– В данный момент полное отсутствие двигательной активности правой конечности и частичное левой. Вам потребуется долгая реабилитация, Мистер Даманский.
Слова мужчины в белом халате растворяются, как густой туман, окружая мою рассеянную голову. В ушах все еще звучит оглушительный гул взрыва, а легкие с трудом вдыхают удушающий запах дыма и сожженной резины. Я не чувствую своих ног… совсем. Но это – меньшее из моих нынешних забот.
– Где она? – хрипло прохрипел я, голос дрожал от нехватки воздуха и переполняющего страха.
Мой взгляд отчаянно метнулся к Мэйсону, стоявшему за доктором. В его глазах читалась крайняя потерянность.
– Вы, наверное, имеете в виду девушку, которая поступила в клинику вместе с вами? – сдержанно спросил врач, избегая встретиться с моими глазами.
Наконец-то голос Мэйсона Б прорезался сквозь напряженную тишину:
– С ней все будет хорошо, Михаил, – уверенно произнес он, стараясь скрыть собственное волнение.
– Ваш друг прав, – подтвердил доктор, его голос смягчился. – Госпожа Альт в стабильном состоянии. Сейчас она на перевязке. Позже она сможет вас навестить. А пока вам стоит отдохнуть.
– Когда я могу уйти отсюда? – резким голосом остановил я доктора у двери.
Тот замялся, его лицо выражало сомнение и обеспокоенность:
– Уйти сейчас для вас не самое подходящее слово. Медсестра привезет вам коляску в ближайшее время, а пока что…
– А пока что вы предлагаете мне ходить под себя? И лежать здесь как овощ? – злобно процедил я сквозь стиснутые зубы, чувствую, как злость и горечь нарастают внутри.
Доктор попытался что-то сказать о моем состоянии, но я его перебил. Мне не нужно напоминать о том, в каком я положении. Я слишком хорошо это понимаю. Понимаю всю жестокую реальность того, что теперь я инвалид.
– Подготовьте все нужные документы. Я подпишу отказ, – твёрдо приказал.
– Михаил, – Мэйсон смотрел на меня с решимостью, словно верил, что сможет остановить меня.
– Вы уверены? – доктор впервые встретился с моим взглядом, его глаза выражали тревогу и кажется отвращение от того, что он видит.
Чудовище. Монстр. Шрамы. Резаные раны. А теперь еще и инвалид.
Я оставил ответ без слов. Он всё понял без лишних слов и тихо ушёл. Как только дверь захлопнулась, внутри Мэйсона разразилась буря эмоций, но я остался непоколебимым, готовым встретить все что он хотел мне сказать.
– Куда ты, черт возьми, собираешься? Ты хоть видел себя?
– Не кричи, пожалуйста, и подготовь самолет.
– Ты действительно не понимаешь, что они хотели тебя убить? Убить?! Ты осознаешь всю опасность, в которой ты оказался, и что теперь ты – их цель? Здесь должен был быть твой брат! Не ты, я, Михаил! Не ты, черт возьми!
– Мэйсон, я все еще жив, хотя, возможно, это не самое лучшее развитие событий.
– Заткнись, Михаил.
– Ты думаешь, я выберу инвалидную коляску и буду зависеть от кого-то? – Одна лишь мысль о том, что меня ждет впереди, пробегает холод по всему телу.
– Ты, черт возьми, будешь жить! – голос Мэйсона звучал так, словно он пытался вытряхнуть из меня последние остатки воли к существованию. – Я тебя, сука, заставлю это сделать! И ты у меня не просто встанешь и пойдешь. Ты побежишь у меня, потому что она… Ада… она без тебя не сможет. Ты довел ее… она… Михаил, она моя дочь. Она мой ребенок! – Его голос дрожал от ярости и чего-то еще, чего я не мог определить сразу. – Я задушу тебя собственными руками, если с ней что-то случится и если ты её хоть раз ещё бросишь.
Эти слова словно нож резали по еще кровоточащим ранам. «Она его дочь… моя Ада… мой чертенок…» – мысли путались, не давали сосредоточиться. Как вообще в это поверить? Как принять, что всё это теперь связано тонкими нитями, которые, кажется, могут оборваться от любого неверного движения?
