– Потому что ты, Варя, – размазня!
Нет, так, конечно, он ей не сказал. Во всяком случае, прямо в глаза. Это уже потом она сама себе, стоя у зеркала, высказала. Хлебнула водки прямо из горла, размазала кулаком черные подтеки туши под глазами и громко всхлипнула:
– Потому что ты, Варвара Комарова – настоящая, злостная и отпетая размазня!
Потом, кажется, пообещала себе, что отныне станет твердой, как кремень. Серьезной, собранной, суровой… раз…мазн… На этом самом моменте следователь Комарова медленно сползла по стеночке, навалилась плечом на кошачий лоток, полный минерального наполнителя, и уснула сладким сном младенца. Позже, во сне, она все металась, пытаясь избавить себя от тяжкой доли: цеплялась пальцами за погоны, дергала и тянула, но те никак не желали отрываться, словно намекая, что все еще можно поправить. Еще не поздно. Но Варя не сдавалась – если бы не ее злосчастная работа, он бы никогда не ушел, никогда не ушел…
Бедный Васька, возжелавший сделать свои важные дела и заприметивший хозяйку спящей лицом в святая святых – в его отхожем месте, недовольно фыркнул и принялся катать по полу пустую бутылку из-под спиртного, так и не ставшую в этот вечер утешением для страждущей души. Единственное, что его беспокоило, так это то, как долго он сможет терпеть, пока не обделается, и как сильно получит, если опять рискнет навалить кучу под ванной.
А ведь еще утром ни один из них даже не подозревал, что этот день станет поворотной точкой в жизни обоих. Что этот злосчастный день принесет не только неприятные сюрпризы, но и полный крах всех надежд.
Реклама по телевизору в который раз навязчиво призывала потребителей думать о своих подмышках, старинные часы на стене в маленькой комнатушке громко тикали, будто специально поторапливая меня, а наглый кот орал, как птеродактиль, сообщая всему миру, что не жрал аж со вчерашнего вечера.
– Имей совесть, Василий, – взмолилась, забежав в кухню, – всех соседей перебудишь!
Но зверь и не думал униматься.
– Мррря! – Заявил требовательно. И еще раз. – Мряяяяяяя!
– Хорошо, ты прав. – Достала из шкафа огромный пакет с кормом. – Забыла тебя вчера накормить, каюсь. Но ты должен принять как смягчающее обстоятельство тот факт, что мое возвращение домой после полуночи было вынужденным – задержалась на работе. Да, как обычно, и не ворчи. Еле доплелась, упала и уснула. Не забывай, что в городе объявился серийный убийца. Маньяк. И его поимка – на данный момент единственный реальный шанс для меня продвинуться по службе.
Как и предполагалось, сей факт моему коту был совершенно по барабану: он продолжал тревожно и протяжно драть горло. Открыла мешок, насыпала зверюге полную миску корма, и Василий тотчас набросился на нее, как голодный крокодил. Погладила его, не забыв похлопать по спинке, отыскала очки, нацепила их на нос и ужаснулась: из зеркала на меня смотрело невнятное, помятое, серое нечто.
Да, усталость никого не красит, а уж со мной и вовсе творит невероятные вещи. Когда-нибудь непременно буду высыпаться, обещаю, но пока не до подобной роскоши: слишком много работы, и крайне мало времени на сон.
Расчесала волосы мягкой щеткой, уложила их в тугой строгий бублик. Надела белую блузку, строгую черную юбку, пиджак, прошлась по ним липким роликом – собрала шерсть любвеобильного Василия. Бросила короткий взгляд в зеркало, выпрямила спину, нахмурила брови – образ серьезного следователя был почти идеален.
Потрепав все еще занятого едой кота за загривок, вышла во двор, села в свой маленький и уютный «Chevrolet Spark», который мои коллеги-мужчины почему-то упорно уже второй год подряд именовали бешеной табуреткой, и поехала в родительский дом.
