«Il barbiere di Siviglia, ossia L'inutile precauzione»
Gioacchino Rossini
«Севильский цирюльник или бесполезная предосторожность»
Россини
Письмо лежало на столе.
Его можно было бы назвать обыкновенным, если бы не роскошный конверт из веленевой бумаги с нарисованным гербом – лисьей мордой[1]. Впрочем, и без говорящей картинки госпожа Редфилд отлично знала, чьей рукой будет написан текст… Монсиньор Паоло Гвискарди просит о помощи.
Лавиния негромко позвала:
– Бакстон!
– Слушаю, мадам!
Дворецкий возник рядом с её креслом совершенно незаметно.
– Когда и как доставили этот конверт?
– Посыльный принёс полчаса назад, мадам. Я проверил на безопасность и немедленно принёс сюда.
– Вот как… А посыльный откуда?
– Компания «Морбье и Хауторн», мадам. Очень солидная фирма.
– Передать вам не могу, Бакстон, как мне не хочется вскрывать это послание… – со вздохом призналась Лавиния.
– Прикажете отправить в камин?
– Это не имеет смысла. Если уж монсиньор прислал письмо, придётся прочитать и ехать. А я не очень-то люблю Венецию. Тем более – в январе.
– Разрешите заметить, мадам, что в прошлые разы вы говорили то же самое об августе, феврале и мае.
Каждый раз, когда дворецкий позволял себе иронизировать, госпожа Редфилд начинала чувствовать себя не в своей тарелке, поэтому она прекратила эту беседу, взяв в руки так раздражавшее её почтовое отправление и вскрыв конверт. Из него выпал один лишь листок, гласивший: «Бесценная госпожа, обстоятельства вынуждают меня прибегнуть к вашей помощи, secundum pactum[2]. Всецело ваш, Паоло Гвискарди, Архиепископ Венеции, Фриули и Альто-Адидже».
– Бакстон!
– Слушаю, мадам.
– Позовите Марджори.
Секретаршу долго ждать не пришлось. Лавиния даже заподозрила, что Марджори Олесунн околачивалась возле двери в надежде подслушать, о чём пойдёт речь.
Войдя, она села напротив хозяйки, положив на колени блокнот и карандаш, и воззрилась на госпожу Редфилд преданными глазами спаниеля.
– Первое, – сказала Лавиния, комкая листок и конверт и прицельно отправляя их в горящий камин. – Закажи мне билет на дирижабль до Венеции. Желательно, на завтра. Второе. Напиши в офис монсиньора Паоло Гвискарди, каким рейсом я прибуду. Пусть найдут мне квартиру в тихом месте рядом с Сан-Марко.
– Ты не хочешь жить в Ка’Ботта?
– Нет. Я еду не по заданию Службы магбезопасности, поэтому из этических соображений не могу пользоваться служебной квартирой.
– Да? А если перевести на нормальный язык, то в чём причина?
– Я и сама не знаю пока, – вздохнула госпожа Редфилд. – Служба магбезопасности в Венеции – это Джан-Марко Торнабуони. Приехать меня просил монсиньор Гвискарди. Отношения между этими семьями сложные. И совсем не всегда дружеские.
– Ага, ну, то есть, ты спинным мозгом чуешь грядущие неприятности, так? – и проницательная секретарша снова занесла карандаш над страницей блокнота. – Тогда, может быть, два билета?
– Ты хочешь побывать в Серениссиме?
– Не откажусь. Тем более что сейчас там сезон распродаж…
– Ладно. Два билета. Третье. Проинформируй коротко всех, кого это может касаться, о том, что меня не будет в Лютеции с седьмого января по… м-м-м… ну, скажем, по семнадцатое. Отпуск по семейным обстоятельствам.
– Глава Службы магбезопасности, ректор Академии, ваш заместитель на кафедре?
Лавиния кивала на каждую называемую должность, потом вздохнула и добавила:
– Ещё два моих аспиранта. Впрочем, с ними я и сама свяжусь. А ты иди, собирай чемоданы.
– Зачем? – удивилась Марджори.
– Мы завтра отбываем, разве нет?
– Но чемоданы-то зачем? Я ж сказала, там распродажа! Так что у меня будет с собой маленькая сумочка с бельём и зубной щёткой, ну, а твои вещи прекрасно уместятся в карманах куртки.
И, выпустив эту парфянскую стрелу, она удалилась.
