Граф Роберт Дуэрти ворвался в замок своего свояка почти в полночь. Раздражённо размахивая хлыстом, он тут же потребовал от сонной прислуги разбудить хозяина замка. Впрочем, так и не дождавшись появления хозяина, он отшвырнул хлыст в угол пустого холодного зала и сам поднялся в опочивальню лорда Стивенсона.
— Что случилось, Роберт? – спросил еще не до конца проснувшийся лорд Стивенсон. Подслеповато моргая, он шикнул на слугу, чтобы тот зажёг больше свечей.
— Пошёл вон, — крикнул граф, выгоняя испуганного слугу.
— Так ведь, — слуга растеряно посмотрел на хозяина. – Милорд…
— Иди вон, — устало махнул рукой лорд Стивенсон. Граф Дуэрти раздражённо фыркнул.
Дождавшись, пока они останутся одни, лорд испуганно спросил:
— Так что же случилось, Роберт? Что произошло?
— А то ты не знаешь, — насмешливо протянул его свояк, и, пройдясь по направлению к стене, практически упал в одно из больших, обитых дорогим бархатом, кресел. – Девка твоя рожает.
Лорд Стивенсон поморщился.
— И что, Роберт? Одной больше – одной меньше… У тебя у самого больше дюжины бастардов – и это только тех, кого ты признал.
— Но ни к одной из моих девок не приезжала ведунья, — тут же ответил граф. – Ты понимаешь, что это значит?
Лорд Стивенсон в испуге даже приподнялся на кровати.
— Как ведунья?
— А вот так. – Граф устало провёл рукой по лицу. – Она уже второй день девку твою караулит. Ты хотя бы навещал её?
Лорд Стивенсон брезгливо поморщился.
— А зачем? Она же тяжелая…
— Так сам же и обрюхатил, — резонно заметил граф и тут же покачал головой. – Хотя, это, конечно, твоё дело… Но ведунья!
— И что ты предлагаешь?
— Ехать! – воскликнул Роберт Дуэрти, в волнении взмахнув рукой. – Как можно скорее ехать туда – чтобы ничего не пропустить. Ведунья ещё никогда не ошибалась – и это её внимание к твоей девке неспроста. Вот увидишь – совсем неспроста!
Граф, взглянув на свояка, раздражённо добавил.
— Да торопись ты!
Той же ночью, через несколько часов.
В небольшом деревенском доме было жарко натоплено. Молодая женщина, измождённая долгими безрезультатными потугами, без сил лежала на кровати, заставляя волноваться деревенскую повитуху.
— Милая… девочка… ну, давай ещё разок. Давай, милая.
— Не могу… — хрипела беременная. – Не могу… больше.
— Ты же сильная, Кассандра! И лорд наш тебя любит — вот и подари ему сына.
— Не могу…
В комнату, оставляя за собой открытой дверь, ворвалась высокая сухая старуха.
— Время. – Тихо сказала она, и, как будто не видя хлопочущей возле беременной повитухи, подошла к кровати и присела на неё.
— Вот ведь как вышло,– мягко произнесла ведунья. – Да, Кассандра? Зачем гадать ходила, зачем про свою судьбу спрашивала, а?
Молодая женщина приоткрыв глаза, грустно усмехнулась.
— Хотела изменить судьбу своей дочери.
— Изменила, — горько кивнула ведунья. – Ещё как изменила. Девочка твоя бы росла с мамой и папой подле них, перенимала бы их быт и нравы – и вошла бы в род с высоко поднятой головой.
Ведунья нежно провела по животу беременной женщины,
— Ей суждено править вместе с мужем.
— Моё дитя от лорда, — прохрипела Кассандра, — а значит…
— Ничего это не значит, — перебила её ведунья. – Её судьбу ты не поменяла. Лишь свою сократила. Недолго тебе осталась, милая…
Беременная женщина тяжело заплакала.
— Я её увижу? – поспешно спросила она, схватив повитуху за руку. – Увижу?
Старуха кивнула.
— Я травки принесла – сейчас заварю. Поможет разродиться.
Новый виток боли заставил беременную женщину выгнуться на кровати.
— Помоги ей, — кивнула старуха повитухе, сама отступая в дальний угол комнаты — старясь не замечать две темные фигуры, ждущие возле открытой двери.
Ведунья уже знала, какой разговор состоится через минуту между мужчинами – и ждала, когда, наконец, жених Кассандры войдет в эту комнату.
