– Поверить не могу, что позволила себя уговорить! – ворчала я, сидя на открытой палубе теплохода «Москва» и наблюдая, как Тарасов медленно тает в туманной дымке горизонта.
Стояло раннее июньское утро. Ветра совсем не было, и «Москва» резво вспарывала гладкие воды реки, оставляя за собой ажурный пенный след.
Мой собеседник протянул бутылку воды, к которой я с жадностью приложилась.
– Не жалуйся, – весело ответил он и картинно развел руками, предлагая мне восхититься окружающим пространством, – душевное мероприятие в прекрасной компании и потрясающем по красоте месте. Идеальные выходные! А то сидела бы сейчас в какой-нибудь засаде, пила свой дурацкий кофе или размахивала пистолетом перед носом какого-нибудь уголовника.
– Интересно ты представляешь себе мою работу, – заметила я.
Мой друг Гарик Сагателян, главный редактор одного из главных новостных изданий города, разразился заливистым, почти девичьим смехом:
– Я вообще ее себе не представляю. Тебе пошло бы работать модным фотографом или дизайнером интерьеров.
– Почему это? – удивилась я.
– У тебя ноги дизайнера интерьеров, – ответил Гарик и опять расхохотался, чем привлек внимание окружающих.
Компания девушек, занявшая передние сиденья, обернулась на нас с интересом.
– В прошлый раз ты говорил, что у меня ноги как у фотомодели.
– Нет, я передумал. Все-таки для модели у тебя слишком много мозгов.
– Ты во власти стереотипов. Отвратительная черта для редактора СМИ.
Я обмахнулась сложенным вдвое тонким журналом. Несмотря на то что на палубе дул ветерок, от подступающей духоты он почти не спасал. Все собравшиеся были легко одеты и с некоторой тоской думали о том, что спустя несколько часов, в самую жару, придется переодеться в пышные праздничные платья. Белесое, бледное небо предсказывало знойный день лучше любого метеопрогноза.
Я оказалась на этом теплоходе совершенно случайно. Три дня назад Гарик позвонил мне в диком волнении и попросил составить ему компанию на свадьбе друга, куда его пригласили шафером.
Неожиданное предложение удивило меня.
– А почему ты не пойдешь с женой? – спросила я, впрочем, заранее предвидя ответ.
Дело в том, что другом Гарик был замечательным, но как супруг никуда не годился. Его ссоры с женой стали легендарными в кругу его знакомых, и ничто не предвещало перемен. Радушный, веселый, но, увы, любвеобильный и капризный Гарик доводил свою супружницу до белого каления то вздорным поведением дома, то интрижками на стороне. Примерно раз в три месяца Марианна хлопала дверью и, усадив детей на заднее сиденье «Тойоты Камри», уезжала к родителям. После чего Гарик две недели беспробудно пил и веселился, а потом неделю драил квартиру, покупал дорогие украшения, игрушки и униженно полз к родственникам, чтобы вернуть семью обратно. Этот процесс был неизменным и цикличным, как смена времен года. Поэтому свой вопрос я задала скорее для проформы, но ответ меня удивил.
– Марианна подала на развод, – ответил мой друг и, кажется, первый раз в жизни искренне разрыдался в трубку.
– Надо же… – ошеломленно пробормотала я, слушая вполуха резкие утробные всхлипы, – неужели у нее наконец мозгов хватило…
– Что?
– Ничего.
Гарик обиженно засопел.
– И, даже безмерно страдая, ты все равно тащишься на свадьбу? – не удержалась я от колкости. – Неисправимый болван!
– А что я могу сделать? Думаешь, если не пойду, Марианна передумает и отзовет заявление? – горячо вспыхнул мой друг и тут же уныло добавил: – Тем более я свидетель на этой свадьбе. Отказываться поздно, люди на меня рассчитывают.
– Ладно, – ответила я, пожалев несчастного, – какого числа сие событие?
