С громкой музыкой в ушах и взглядом
на экран смартфона я торопливо неслась по улице. Меня приняли. Я
поступила! Какое счастье, пусть и в далёком от дома и знакомых мест
городе. Ай да я, ай да молодец. И обучение почти бесплатное, ну,
сущие копейки!
Едва вступив в подростковый возраст,
я мечтала вырваться из дома, подальше от пьющего отчима и вечно
недовольной матери, прочь из полуживой хрущёвки, в которой у нас
была однушка на четвёртом этаже. Увы, в школу я поступила поздно,
да ещё по программе один-четыре, а без одиннадцати классов за
спиной в хороший университет не поступить. Поэтому пришлось сидеть
в школе до восемнадцати лет, но это не помогло. Я еле набрала
необходимые для аттестата баллы и никуда не поступила. Зато нашла
работу, решив отложить университет до следующего, более успешного
года.
Чуть ли не с высунутым языком я
неслась по улицам, спеша успеть в приёмную. Вчера позвонили и
сообщили, что не хватает копии снилса. Тогда я донести никак не
успевала, да и теперь у меня оставалось не больше получаса до
окончания приёмного времени. Стоит ли удивляться, что, увидав
зелёного человечка на светофоре, я не стала смотреть по сторонам и
выглядывать идиотов, решивших проскочить скорее?
Надо было поглядеть, потому как
голова у меня после случившегося болела сильно, да ещё тошнило и
покачивало как на волнах. И это притом, что глаза я распахнула,
лёжа на спине в постели. Ну вот, теперь мне светит не учёба в педе,
а больничная койка. Щурясь от яркого света, я всматривалась вверх.
Вместо потолка надо мной нависал деревянный полог, по сторонам
которого струились полупрозрачные шторы. Матрас подо мной оказался
твёрдым, словно на нём успела поспать не одна сотня пациенток. С
трудом я повернула голову влево. За пологом во всю стену
возвышалось круглое окно в деревянной раме, а за ним стелился такой
густой туман, что выглядывать на улицу никакого смысла не было.
Справа от меня находилась тумба, на ней в тончайшей фарфоровой вазе
стояли высушенные цветы, а перед ними покоилась подложка под
ароматическую палочку. Дымок от палочки извилистой струйкой
поднимался к потолку, донося до меня лёгкий аромат сандала. Даже в
сериалах таких палат не видела, я точно в больнице?
Попытавшись подняться на локтях, я
замерла и застонала. Комната перед глазами закачалась, но я села и
с удивлением отметила, что одежда на мне чужая. Под тонкой
белоснежной простынёй я лежала то ли в платье с запахом, то ли в
очень изысканном халате. Глядя на нежную шёлковую ткань небесного
цвета, на расклешенные рукава и на широкий лазурный пояс, я ощутила
себя косплейщицей. Похоже, никакая это не больница, а тайная
комната извращенца, влюблённого в Азию. Линять надо, и как можно
скорее!
Тихонько выползая из-под простыни, я
босиком ступила на холодный деревянный пол. Удивительно, но нигде
ничего не болело, кроме головы. В висках ужасно покалывало, будто
не под машину попала, а весь прошлый день бухала.
Подивившись, закатала неудобные
рукава, приподняла подол и осмотрела себя. Действительно, никаких
синяков, даже ссадин не осталось, вот это чудеса. Убрала за плечи,
свесившиеся иссиня-чёрные волосы. Замерла. Схватилась за
удивительно прямую прядь и вытянула её вперёд.
— Этот извращенец меня покрасил? —
ужаснулась, разглаживая явно не парик. — И выпрямил? Какого…
— Моя госпожа, — старческий мужской
голос прервал меня, — наконец, вы проснулись!
Я медленно выпрямилась и повернулась
в сторону входа. На пороге стоял седовласый старец с длинной
козлиной бородой. Белые волосы, явно не короткие, он собрал в
пучок. Старикашка улыбался своими глазками полумесяцами, а кисти
рук прятал в таких же широких рукавах, как у меня, только бежевого
цвета. Он поклонился и шагнул в комнату. Я попятилась и упёрлась в
кровать.
