«Право Истинного на жизнь и свободу охраняется Законом Троемирия.
Никто из Истинных не может быть намеренно лишен этого права иначе,
как по приговору Всевидящего суда.
Также Закон Троемирия требует от Истинных не лишать
кого бы то ни было жизни,
пока не возникнет ситуация,
когда применение силы является абсолютно необходимым».
Из Свода законов Сварога. Положение об Истинных
Предисловие
Древние верили, что существует триада миров. Явь – проявленный мир, где бессмертная душа обретает плоть. Правь – место светлых богов, куда заказан путь и живым, и духам. И Навь – царство мертвых. Миры разделены непреодолимыми границами, за неприкосновенность которых отвечают Хранители. Только им разрешено свободно перемещаться меж мирами с такой легкостью, с которой люди из комнаты в комнату переходят.
Одним из Хранителей Яви была Ягиня, приемная дочь богини судьбы Макоши. Но наделенная великой магической силой непобедимая воительница когда-то стала заложницей своих чувств и была проклята. Она исчезла. Ее искали и люди, и боги, но поиски ни к чему не привели. Со временем её имя стало лишь шёпотом в тени. Те, кто помнил, продолжали надеяться, что однажды она вернется. Однако Ягиня была недосягаема, словно призрак, и её судьба осталась загадкой, окутанной тайной и печалью.
Пробуждение
Сквозь маленькое мутное окно был виден кусочек заснеженного двора. Сложно было определить время суток: толи предрассветное утро, толи вечерние сумерки. В доме было холодно, пахло сыростью вперемешку с чем-то кислым. От этого неприятного затхлого запаха она поморщилась. Отвернувшись от окна, увидела над собой низкий почерневший потолок. Рукой нащупала лохмотья, на которых она спала, а под ними кирпичную кладку. Сон как рукой сняло, когда она поняла, что лежит на остывшей печи в незнакомом доме. Резко приподнявшись, с удивлением рассмотрела лавку вдоль стены, на которой валялась брошенная кадушка; в углу заметила сундук с проржавевшим замком, рядом стоял полуразвалившийся шкаф для посуды, весь затянутый паутиной. Посредине избы стояли корыто, стол и допотопный стул. По стенам были развешаны пучки сушеных трав, покрытых пылью. Вишенкой на торте служили два зеркала: одно – простое, без изысков; второе – в золоченой богато украшенной раме. Увидев такую красоту в жалкой захолустной обстановке, она присвистнула от удивления и села.
Здесь ее подстерегало главное открытие. Одна нога у нее была человеческая, жилистая, совершенно обычная. А вторая – железная. Из колена росла чертовщина, по которой можно было смело изучать анатомию: большая берцовая кость, малая берцовая, кости стопы, и все они соединялись между собой механизмами. Более того, железная нога сплошь была усеяна странными знаками или письменами. Она пошевелила пальцами, и те отозвались, как живые. Управляемая сигналами мозга железная нога – это было настоящее чудо. Но оно не радовало.
Потом посмотрела на свои руки – худые, сильные, не очень чистые, с обломанными ногтями, они явно принадлежали сухопарой бабке. Ахнув, кое-как слезла с холодной печи. Дохромав до великолепного зеркала, в отражении она увидела высокую старуху со всклокоченной гривой седых волос, никогда не видавших расчески. Отшатнувшись от этого чудища назад, чуть не свернула второе зеркало, откуда на нее смотрела таже фурия. Лицо украшал крючковатый длинный нос, который нависал над тонкими злобно скривившимися губами. Кустистые брови и легкая поросль волос на подбородке прелести не добавляли.
«Ведьма, самая настоящая ведьма», – выдохнула старуха, и закрыла руками рот.
Лицо в зеркале было ей совершенно незнакомо. Но еще хуже, что она не могла вспомнить, какой была до тех пор, пока не проснулась в этом доме. Какому отражению она бы не удивилась? Ни одного воспоминания. Пустота. Как будто и не было ее на свете до этого момента.
