Я хорошо помнила тот день, в который
устроилась работать в булочную. Хотела порадовать любимую
бабушку.
Всего за день до него мы с ней
вместе поехали в город Ханиград, что расположился за лесом от
родной деревни. Там она, травница, закупала необходимые ей масла,
склянки и прочие приспособления, в которых нуждалась для своей
работы. Я же подыскивала ткани для нового платья в честь своей
помолвки. Хотелось что-то воздушное, нежное и в то же время яркое.
Там же мы с бабушкой вместе разглядывали новейший агрегат, который
быстрее и проще, чем вручную, создавал эфирные масла из трав и
цветов. Это была необыкновенная металлическая махина, блестящего
медного цвета со стеклянными колбочками и трубочками. Она свистела
и тарахтела, и издавала тоненький «Дзинь» в конце своей работы.
Конструктор подробно рассказал и показал, как работать с его
изделием. Бабушка очень заинтересовалась, но денег, после
обязательных покупок, на чудесную махину не хватило.
Мне хотелось порадовать бабушку.
Подарить ей этот необычайный агрегат и что зря таить, самой
попробовать превратить травы в масла с его помощью.
Для этого я и устроилась на работу в
булочную в родной деревне, не подозревая, как вскоре изменится моя
жизнь.
Пугливо отворила входную дверь.
Старенькие деревянные половицы встретили меня протяжным скрипом. В
нос ударили яркие ароматы сдобы, яблок, груш, шоколада... С кухни
доносился стук металла, шорох фартуков, отзвуки голосов.
— Здравствуйте! — пугливо проблеяла
я. — У вас на витрине висит объявление. Я раньше не работала, но
уверяю, что быстро учусь.
С тех пор каждое моё утро начиналось
до первых петухов. До рассветного солнца я открывала скрипучую
дверь в булочную и наблюдала, как белые, бледные пылинки танцевали
в воздухе, поднятые ветром, вступившим в помещении вместе со мной.
Я надевала грубый льняной фартук нежного бежевого цвета, туго
затягивая бант на пояснице. Закалывала волосы и прятала их под
накрахмаленную шапочку. Мне всегда нравилась булочная в этот час.
До открытия. Когда ещё не пришли ни покупатели, ни другие
работники.
Ступая по старым деревянным полам, я
слышала лишь стук собственных каблуков. Мягкой, пушистой тряпочкой
протирала полки и раскладывала на них бумажные подложки. Затем шла
в кухню. Поднимала тяжёлые металлические крышки и, хитро
оглядываясь, отщипывала кончиками пальцев вязкое, солоноватое
тесто, чтобы тайком съесть кусочек. Я любила слушать, как звенит
маленький стеклянный колокольчик каждый раз, когда открывалась
входная дверь, впуская и выпуская работников и посетителей.
Мне действительно всё это нравилось.
И зарплата была достойная. Всего за два месяца я купила бабушке тот
самый агрегат!
Увы, ещё через месяц она
скончалась.
Потрясённая до глубины души, я
слишком боялась наведаться в домик, который бабушка завещала
мне.
Вплоть до того дня, когда, протирая
витрины влажной, пушистой тряпочкой, я познала новую боль. Боль
предательства. Я случайно увидела то, что видеть мне не полагалось,
и услышала то, что никогда бы слышать не желала.
По улице, не стесняясь и не прячась,
держась за руки и переплетая пальцы, будто два влюблённых, шли
двое. Высокий юноша с рыжей шевелюрой и небольшой бородкой, одетый
в длинный плащ и держащий деревянную трость в руках, а рядом с ним
девушка с такими же иссиня-чёрными волосами как у меня, только
стройная, а не полноватая, и несколько повыше меня. Она куталась в
яркую шаль и влюблённо уставилась на своего спутника, а он отвечал
ей благодушной улыбкой. То прогуливались мой жених вместе с моей же
старшей сестрицей. Снег игриво кружил вокруг них, будто хоровод
водил.
Отдельные снежинки падали на
стеклянные окна булочной и стекали по ним хрупкими каплями, такими
же, которые текли по моему лицу. Ощущая, как в душе поднимались
обида и страх, я не выдержала и выбежала на улицу. Преградила двум
голубкам дорогу, широко расставив руки в стороны и грозно сведя
брови, но в ответ получила лишь сестринский смех и недоумевающий
взгляд от моего Кая.
