Он смотрел, как уходит под колеса дорога.
За рулем друг Леха.
Непривычно молчалив и сосредоточен.
Ну а что? Прогнозы не очень.
В новостях передали, грядет пиздец.
Надвигается небесное тело
Особо крупных размеров,
Никто не жилец.
В сухом остатке пара дней, может, тройка
Панические атаки, кровавые драки,
Нарушение прав, стирание граней
Между жизнью и смертью
Такого еще не видали
Курят фимиам, жгут костры перед алтарями
Молятся всем богам. Вдруг услышат?
Едва ли. На площади распинают надежду
Она без одежды
Ей предстоит умереть последней
И не в постели.
К апокалипсису никто не оказался готов
Кроме него и пары котов
На заднем сидении свернулись клубками
Тормози, Леха, дальше мы сами
Нет, с нами не нужно
Такое не делают дружно.
Леха кивает. Он понимает.
Хоть и не принимает.
Делает вид, что уезжает
В чистом поле гуляет вольный сквозняк
Нашептывает, все не должно закончиться так
Ты ведь бог, хоть и мелкий, кошачий
Сотвори чудо, пусть слепой станет зрячим
Не могу.
Наверху у серьезных ребят игра
Катают шары, то есть планеты
Да что планеты!
Галактиками ворочают туда-сюда.
А тут такая хуйня.
В смысле я.
Кошачий бог сворачивается в клубок
Леха прячется за деревом, наблюдает.
В чистых полях всегда есть дерево
Каждый знает.
Лехе тревожно и стремно
Шутка ли, апокалипсис скоро.
Под ногами начинает дрожать земля
Бежать некуда, Приплыли, бля…
Отовсюду несутся орды котов
Может, их бог
Нарушить правила и не готов,
Им наплевать.
Можем спасти?
Значит, будем спасать.
Котов много, они застилают собой горизонт,
Собираются в кучу.
Становятся грозовой тучей
Снимаются с места, взмывают ввысь.
Небесному телу – пиздец,
Земле – заебись.
Все спасены, обнимаются,
Апокалипсис отменяется.
У всякой победы послевкусьем говно
Исчезли коты.
Все до одного
Как объяснил другу Лехе кошачий бог
(Явился во сне)
Серьезные парни с самых верхов
Не любят, когда им ломают кайфы
Даже коты.
Хотя, признаться, они очень милы.
Открыты им двери в любые миры
Лишь в этот ни-ни.
Навсегда? – спрашивает Леха
Нам без вас не то чтобы плохо,
Просто иногда во тьме без кота
Понимаешь, друг?
Пустота.
Пустота, маета, хуета.
Ничего не ответил кошачий бог.
Свернулся в клубок.
– Все, Петрищев, это была последняя капля, – в голосе начальника ЖКХ звучали стальные нотки.
Сантехник Василий Петрищев скорбно кивнул, избегая встречаться с начальником глазами.
– Наверное, думаешь, профессия обязывает тебя выпивать, – продолжал начальник. Недавно он посетил психологический тренинг «Разделяй и властвуй», и теперь ощущал себя знатоком подчиненных душ. – И, в этом есть правдивое зерно, но не двухнедельные же запои!
Василий Петрищев снова кивнул, всем своим видом демонстрируя раскаянье.
– Обидно! – грохнул кулаком по столу начальник. – Один из лучших специалистов губит себя. Добровольно губит! Этими самыми золотыми руками!
Он недавно посетил еще один психологический тренинг под названием: «Начальник-самодур? Нетъ! Родной отецъ? Да!».
Василий Петрищев горько вздохнул, беспомощно разводя золотыми руками. Промямлил что-то невразумительное про жизнь, прорубь и говно, чем поспособствовал выходу начальника на новый психологическо-тренинговый виток.
– Жизнь, Петрищев, зависит от нас! – торжественно указал перстом вверх начальник. – Гляди на вещи шире!
Сантехник послушно возвел глаза. И очень вовремя. Потолочные хляби разверзлись, из них хлынул мутный пенный поток.
– Третья квартира, – облизал палец начальник, – Ты везунчик, Петрищев. Снова последний шанс. Бегом, блядь!
Василий побежал. Он давно усвоил, «последние шансы» – для баланса, поэтому никаких особых эмоций не испытывал. Смиренно принимал. И еще он не пил. Совсем. Но нужно было как-то объяснять свои внезапные отлучки. Не правду же говорить.
