«Что за способность вызывать у меня слезы? Я опять ревела. Разве тебе меня не жалко?
Я все пытаюсь тебя забыть. Говорю себе: ну на что он мне сдался? Таких, как он, много. Но кто-то во мне отвечает: нет, он не такой.
Я шла с мамой по Свердловску, и мне казалось, что ты где-то рядом, стоит только свернуть за угол, и ты непременно выйдешь навстречу из толпы.
А перед отъездом я утащила мать к фонтану. Она стояла и восхищалась. А я отошла к нашему месту, закрыла глаза и явственно ощутила твое присутствие. И такая глупая мысль пришла: нужно забраться туда, где очень трудно, и тогда ты не сможешь выдержать и обязательно появишься.
Когда ты уехал, мне почему-то приснились трубы. Самые разные: и музыкальные, и вроде нефтепровода – длинные, черные, спутанные и страшные. И не знаешь что в них, откуда и куда тянутся.
С тех пор, как я получила твое письмо, прошло минут тридцать, а у меня на душе уже легче.
И не надо писать про человека, случайно вторгшегося в чужую жизнь.
Катя.
P.S. Помнишь березку на крыше беседки в парке?»
Он все помнит. Помнит отчетливо. Так, как будто это происходило не годы назад, а вчера…
Собака была привязана в тамбуре электрички, рвалась из рук хозяйки и облаивала поднимающихся по ступеням туристов. Высокая девушка удерживала ее за ошейник, виновато улыбалась за действия неразумного животного, то и дело повторяла:
– Фу, Бим, фу!
Бим не был похож на знаменитого пса из повести Троепольского, но при всей своей непородистости имел то же имя. Полная женщина, с трудом поднявшись в тамбур, сама облаяла собаку, высказав заодно недовольство ее хозяйкой.
Девушка наконец-таки приструнила пса, и тот замолк, обиженно положив голову на лапы. Олега развеселила эта картинка, и он, проходя мимо, подмигнул погрустневшему псу.
Поезд тронулся. Девушка села впереди Олега и стала что-то весело рассказывать сидевшим напротив нее женщинам. Она часто поворачивалась в профиль, отчего Олег смог оценить ее привлекательность, а также живость характера.
Вот, в общем-то, и все, что он запомнил из первой встречи с Катюшей. Впрочем, встреча была пока односторонней.
Им предстоял двухнедельный поход по реке Чусовой, как пишут в путеводителях по Уралу – «жемчужине горного ландшафта». С разных сторон страны съехались любители организованного отдыха на природе. Так и Олег Серов, выйдя в отпуск, решил развеяться, помахать веслами и «одичать» немного.
Поэтическое название реки он помнил еще со школы. А как-то, проезжая поездом через Урал, поразился внезапно открывшимся в окне видом реки, и вновь услышал ее звучное название: Чусовая. И так захотелось приехать сюда. Он пожелал это, вовсе не предполагая, что приедет обязательно, а вот и получилось.
В какой солнечно-зеленый мир он вдруг переселился! Как дышал в это утро лес ароматом листвы и трав, какая приятная прохлада шла от земли, как звонко щебетали птицы. И как радостно было шагать по тропинке в сторону турбазы с рюкзаком за спиной, ощущая мускулы своего тела.
«Вот он рай, – подумал Олег, – о котором я забыл за высокими стенами домов».
Утро входило в его душу так, словно было порождением его фантазии, и потому, как творец, Олег чувствовал себя превосходно.
На турбазе разместились в деревянных дачах, выяснили план дальнейших действий и, разумеется, первым желанием было посмотреть реку. Каким-то неведомым чувством, по неясным просветам между деревьями, он нашел ее.
Турбаза помещалась на высоком берегу. По склону к воде спускались сосны, а в прогале между ними, сколь видел глаз, расстилались зеленые луга, и чуть ниже по течению – деревушка с белокаменной церковью.
Олег сбежал к реке по дощатой лестнице, ступать по которой было одно удовольствие – ступеньки пружинили под ногами и, казалось, сами несли. Через речку был перекинут мостик на деревянных сваях, на котором толпилась ребятня с удочками. Скользя руками по отполированным жердям-перилам, Олег прошел к ним.
