Диана
— Диана, иди быстрей сюда! — кричит
из коридора мне мать, но я не шевелюсь.
Я все так же сижу за письменным
столом в своей комнате и пытаюсь доделать работу, которую мне кровь
из носу нужно сдать уже завтра. Вернее, это мой последний шанс,
потому что все предыдущие сроки я прощелкала.
Не так давно я перевелась в другой
универ, и это для меня огромная проблема. Программа, по которой я
обучалась по своему курсу в предыдущем учреждении, не совсем
совпадает с нынешней. Какие-то предметы мне перезачли, а какие-то
приходится нагонять в ускоренном темпе. И, возможно, у меня
получалось бы преодолевать все эти трудности намного эффективнее,
если бы не одно «но» — помимо учебы у меня есть еще и работа. Отдых
мне только снится, на глупости совершенно нет времени.
— Диана, черт тебя дери! — вновь
орет мать, и ее грубый тон как ни крути заставляет меня
среагировать. Неохотно откладываю все свои дела.
— Ну вот она я, — недобро бурчу, уже
стоя в прихожей и складывая руки на груди. — Довольна?
Она красуется у зеркала и
подкрашивает губы, словно это так необходимо. На самом деле я
понимаю, что это ее обычный ритуал перед приходом гостей, но, если
честно, в данную минуту это выглядит до ужаса нелепо. Моя мама еще
молода, ей всего тридцать семь, однако последнее время мне все чаще
начинает казаться, что у нее какие-то комплексы и она изо всех сил
пытается замаскировать их слоем косметики. Мы же сейчас дома, зачем
ей так сильно прихорашиваться?
Закончив наносить макияж, она
оборачивается и надменно сканирует меня «от» и «до».
— Оденься, — приказывает она, отчего
мои брови взмывают вверх.
Я в недоумении опускаю глаза: на мне
пижамные шорты, обычная белая приталенная майка и тапочки, а
светлые волосы закручены в пучок на макушке и подоткнуты
карандашом.
— Я одета, — с ответным вызовом
говорю я.
— Спрячь ноги. Не позорься.
Вау. Из нее льется еще больше желчи.
Класс. Прям то, что я люблю.
Я действую наперекор. Продолжаю
стоять на месте как приросшая, пытаясь переиграть ее.
— Давай, — с нажимом проговаривает
мать и давит на меня своим взглядом холодных голубых глаз. Она
таранит им как айсбергом.
Я ничего не отвечаю, выражаю свое
мнение лишь цоканьем и все же возвращаюсь в комнату, чтобы надеть
штаны и исполнить ее приказ.
Через пару минут к нам заявится чета
Третьяковых, поэтому мама так трясется. Окей, ясно, но при чем тут
я? Если мать собирается устраивать свой излюбленный концерт и
лебезить перед очередным хахалем, то я своего согласия на участие в
этом балагане не давала.
Сергей Михайлович, а именно так
зовут нового маминого ухажера, преподает в универе социологию. В
том числе и у меня. И это полный отстой.
Как раз в универе моя мама с ним и
познакомилась. Однажды она заявилась на одну из моих лекций, чтобы
по неведомой мне причине передать ключи от квартиры, которые я
странным образом забыла дома. Обычно ей плевать на какие-то мои
промахи. Заботы от нее не дождешься. Видимо, в тот день ее
переклинило.
По нелепой случайности она попала на
пару социологии и увидела там за трибуной Сергея Михайловича. Потом
она дождалась окончания занятия, и понеслось. Не знаю, с чего
вдруг, но Сергей Михайлович быстро отреагировал на мамин флирт,
хотя, стоит заметить, он у нее всегда был вульгарным. Сугубо на мой
вкус.
И еще, не знаю, насколько это важно,
но отмечу, что моя мать — змея в овечьей шкуре. Она умеет крутить
мужиками, строя из себя милую кокетку. Свою истинную натуру эта
женщина прячет до тех пор, пока не перешагнет порог собственной
квартиры. Это как с тесными джинсами: на людях ты притворяешься,
что способна дышать и у тебя все классно, а оставшись наедине с
собой наконец можешь расстегнуть злосчастную пуговицу и вывалить
наружу непривлекательный живот. Ситуация с ней — один в один.
