Сводный подонок

Макс

Хожу по кухне туда–сюда. Ещё немного и взорвусь. Не верю в то, что сейчас услышал.

– Это прикол, да? – сжимаю ладони в кулаки и разжимаю. До одури хочу курить. – Ты не можешь жениться. Матери полгода, как не стало. Что за бред?

Слышу тяжёлый вздох сзади и резко оборачиваюсь, хмуря брови. Отец устало на меня смотрит, скрестив руки на груди.

– Сынок, послушай…

– Это ты послушай! – повышаю голос и останавливаюсь. – Ты гонишь, пап? Какая, к херам, свадьба?

– Не выражайся, Макс, – в глазах отца ловлю предупреждение, – жизнь продолжается. Мама долго болела…

– И пока она болела, ты трахал кого–то на стороне, – хмыкнув, заканчиваю за него я и хлопаю в ладоши. – Браво!

– Макс! – отец злится. Прожигает меня гневным взглядом. – Следи за своими словами.

– Меня не было каких-то два месяца, – не слушая его, продолжаю я. – И за два месяца ты все решил. Она теперь будет жить здесь?

– Да, – подтверждает отец. – Мы будем жить вместе.

– Ага, как счастливая семья, да? – резко развожу руками. – Это хотел сказать?

– Именно, – уверенно кивает он. – Именно это и хотел сказать. Мы станем семьей.

– Я съеду, – предупреждаю я. – Скинь бабки на съем.

– Не съедешь, – отрезает отец. – Мы будем жить все вместе.

Я громко смеюсь, запрокинув голову. Он точно разводит меня. Так не бывает.

– Не будем, – отсмеявшись, серьезно заявляю я. – Можешь жить, как хочешь, но меня в это дерьмо не впутывай.

– Пока ты учишься в универе, я тебя обеспечиваю, – спокойно говорит отец. – Закончишь – делай, что хочешь. А пока живешь по моим правилам.

– Знаешь что? – заглядываю ему в глаза и широко ухмыляюсь. – Нахуй иди со своими правилами.

Подхожу к столу и с размаху сношу с него всю посуду. Тарелки с остывшим ужином летят на пол и со звоном разбиваются на сотни осколков. Как и моя жизнь, после того, как я узнал про диагноз матери. До сих пор вижу во снах те дни, когда она ещё была жива. Тогда даже цвета вокруг были ярче. А потом все померкло, погрузилось во тьму. Да я и сам стал тьмой.

– Макс! – доносится вслед. – Я с тобой не договорил!

Надо снять налик с карт, по–любому заблочит их. Да и похер. На все вообще похер. Единственное, чего я хочу, это скорее свалить из этого дома и нажраться в хлам. Чтобы не помнить вообще ничего. Не думать и не чувствовать.

Выхожу из дома, запрыгиваю на байк и мчусь подальше от этого дома. Знаю место, где жизнь кипит даже ночью. Мне надо туда. Если прямо сейчас не выплесну эмоции, сойду с ума.

На улице прохладно. Ветер дерёт футболку, скользит по рукам. Я ускоряюсь, лечу так, что уличные фонари превращаются в сплошную, сияющую линию. По венам разносится адреналин – единственный вид кайфа, который себе позволяю.

До бара добираюсь за десять минут. Слезаю с байка, снимаю шлем и уверенно шагаю ко входу. Чувствую себя здесь, как дома. Это бар моего дяди, брата мамы. И дядя, в отличие от отца, меня всегда понимал.

Внутри веселье в самом разгаре. Басы долбят по ушам, над потолком витает полупрозрачный дым от кальяна, практически все столики забиты.

– Лех, виски налей, – ору бармену, закинув локти на барную стойку.

Кудрявый, долговязый парень кивает и через пару мгновений передо мной появляется прозрачный стакан с янтарной жидкостью. Вливаю его в себя и с грохотом ставлю на место.

– Повтори.

– Случилось чего, Макс? – осторожно спрашивает Лёха, забирая стакан.

– Все норм, – чувствуя, как жжет горло, отмахиваюсь я. – Наливай давай.

Задумчиво смотрю на танцующих телок у барной стойки. Окидываю фигуры в обтягивающих платьях плотоядным взглядом. И, осушив второй стакан, натягиваю на лицо улыбку. Наверное, сейчас она больше похожа на оскал. Но меня это не волнует.

Подхожу сзади к брюнетке в голубом платье и склоняюсь к ее уху: