– Как здоровье батюшки твоего, Юрия Никитича? – спросил хозяин горницы, приветствуя вошедшего. – Давно не видел товарища своего по походам ратным. Заходи и не стесняйся, Фёдор.
Молодой князь Барятинский произнёс положенное приветствие и уселся в кресло английской работы. Немного поёрзав, он откинулся на спинку и мысленно кивнул, оценив работу европейских мастеров.
Глава рода Волконских наблюдал за действиями гостя с доброй улыбкой, скрытой за пышной бородой. Фёдор Львович не любил польское поветрие с бритьём и ношением кунтушей, предпочитая всё исконно русское. Что не касалось мебели и прочих новинок. Тут ещё и царь подал пример, заказав совершенно необычную мебель. Поэтому к шкафу и креслам, привезённым иностранными купцами, добавился письменный стол уже работы отечественных умельцев.
– Отец в добром здравии, спаси господь, – после слов Барятинского, оба князя перекрестились. – Просил передать привет и пригласил в гости.
Кивнув словам тёзки, Волконский перевёл взгляд на слугу, быстро налившего в чаши мёд и затворившего дверь.
– Как служба под началом Змеева? Слышал, Венедикт Андреевич круто взялся за стрельцов и поместное войско? Мол, собирается всех привести в подобие полков нового строя?
– Вот именно, что подобие! – не сдержал эмоций Барятинский. – Это сколько деньжищ потребуется! А их нет! Нам бы старые полки сохранить, что более разумно. Так ведь после окончания войны с поляками начали войска сокращать. Потому сейчас непонятно, сколько в России полков и какова их сила. На бумаге у нас более ста тысяч ратников, не считая стрельцов с казаками и гетманских людишек. Если же посмотреть внимательно, то наберётся едва половина обученных людей, может, меньше. Причём с конным воинством дела хуже, нежели с пешими.
Фёдор Юрьевич недавно стал заместителем Змеева, назначенного одновременно главой Разрядного, Рейтарского, Иноземного, Пушкарского и Стрелецкого приказов, поэтому знал, о чём говорил. Именно ему поручили провести учёт всех наличных сил державы. Действительность оказалась гораздо хуже, чем ожидания высших воинских чинов. Дума тоже находилась в полнейшем недоумении и растерянности. И бояре не нашли ничего лучше, как начать перекладывать ответственность друг на друга. Основательно разругавшись, думцы побежали жаловаться царю.
– И чего государь? – спросил довольный Волконский, знающий ответ монарха.
Фёдор Львович, стоя во главе полков и будучи воеводой, неоднократно предлагал навести порядок в войсках. Заодно доказывал, что рейтары с нынешней русской артиллерией давно устарели и не смогут противостоять обученной европейской армии. Его опасения подтвердились ещё двадцать пять лет назад после столкновения со шведской конницей. Но воз и ныне там. Стало только хуже. Многолетнюю войну с османами князь не учитывал. Воевать с татарами и сидеть в осаде – это совершенно иное дело. С действительно сильным соперником Россия не сталкивалась, помимо упомянутых шведов. И там получилось неоднозначно, несмотря на видимые успехи.
Мирные времена весьма пагубно отразились на состоянии русского войска. Поэтому Волконскому приятно слушать о замешательстве бояр, долгое время пренебрегавших его обращениями.
– Фёдор Алексеевич принял думцев, выслушал и выгнал. Открыто не бранился, но корил бояр в беспомощности и безрукости. Мол, вам дали власть, и нечего на государя свои оплошности перекладывать. Ведь и последние два года царь-батюшка в дела ратные почти не вмешивался. Поэтому отвечать придётся тем, на кого были возложены эти обязанности. И на покойных князей Долгоруковых нечего ссылаться, в приказах и Думе хватает людей, кто ответственен за случившееся.
Волконский не смог сдержать улыбки. Ему приятно было услышать эти слова ещё раз.
