Сын за отца отвечает

Серия «Время Z»

Фотоматериалы предоставлены автором

© Александр Пересвет, 2024

© ООО «Издательство АСТ», 2024

Пересвет приехал на нашу войну в 2014-м. Луганск приходил в себя после страшного лета с блокадой, варварскими обстрелами и жаждой. Саша с ходу влился в работу, взяв на себя один из важнейших участков. Тогда же он и начал делать первые записи, что называется, по горячему. Наверное, я был первым профессиональным читателем этих текстов, выросших впоследствии в трилогию «Мститель Донбасса».

И вот именно в этой личной погруженности автора в драматическую историю нашей войны, непосредственное знание героев, процессов и причинно-следственных связей, эти процессы рождавших и этих героев направлявших, и есть причина жизненной силы его трилогии.

Отдельную достоверность повествованию придаёт своеобразный язык автора, тоже взятый прямо из жизни, из окопов, из войны, дающий такой эффект присутствия.

Не менее точно, вплоть до документальности, описаны политические перипетии тех событий: с противостоянием идеологий, с играми спецслужб, с разборками между собою властей и полевых командиров. Словом, с войной как продолжением политики и с миром как продолжением войны.

Книга жёсткая, подчас жестокая, но такова цена за смелость и правдивость автора, за правду – окопную и жизненную.

Председатель правления Союза писателей ЛНР Глеб Бобров

Убивать было тоскливо.

Не тошно, не муторно, тем более – не страшно.

Тоскливо.

Как всегда, когда делаешь это не в горячке боя. Когда вот так, глядя в прицел и выжидая, чтобы человек по ту сторону прицела поудобнее для тебя подставился. И никуда не деться – ты обязан пользоваться удобным моментом, чтобы навеки приковать к земле зелёную фигурку в ночном целике.

А ведь живая душа всё же. Жалко душу-то…

Потому и тоскливо.

Нет, Алексей Кравченко, позывной Буран, доброволец и в данный момент командир диверсионно-разведывательной группы, не был гуманистом. Это было бы смешно на гражданской-то войне, да к тому же после всего, что он на ней успел повидать. После устроенной украинскими нацистами резни в Новосветловке, после Хрящеватого, после Славяносербска, с жуткой обстоятельностью убиваемого карателями из пушек… После разнесённых по камушку Сокольников. После трупов на улицах Луганска. После детей, разорванных прямым попаданием в дом, и ты их вытаскиваешь… Отдельно – маленькую ручку, отдельно – тельце, отдельно – кудрявую головку, раздавленную, словно яйцо…

После истории с отцом…

Но… Как там у Сент-Экзюпери? Быть может, в каждом из них убит Моцарт? Вон он, по ту сторону прицела. Одно движение пальцем – и нет Моцарта! Без шуток. Человеку, может, не дали реализоваться, загнали в армию и поставили на этот блокпост. Ведь совсем недавно ещё, год назад, не думали эти ребята ни по ту сторону, ни по эту, что будут вынуждены стрелять. Стрелять, в общем, в своих же…

А может, то пэпээсник. Судя по данным разведки, – собственно, по данным, его же разведротой добытым, – тут сумские пэпээсники стоят. Менты. Что им на фронте делать? Совсем у Киева войск не осталось, что ли?

Короче, убивать одетых в военную форму мальчишек и мужичков было тягостно. Да, за все эти месяцы Алексей Кравченко уже научился видеть в них врагов. Но при всём том не мог избыть в себе мысли, что участвует в каком-то бесконечном бреду. Как хорошо, когда бы были это фашисты! Привычные, из кино, немецкие. Чужие. Говорят на чужом языке, грабят, насилуют, убивают. Совсем чужие. Не как эти вон, на блокпосту…

Но опять же… А чем нацисты из карательных украинских батальонов от тех, настоящих фашистов отличаются? Всё то же и творят. Убивают, грабят, насилуют. Причём не по приказу, а с желанием. Ради идеи. Чтобы все жили в их проклятом украинском рейхе, словно сочинённом обдолбанным автором альтернативной фантастики. Где выбрали из истории всё антирусское и объявили это своей историей. Где нашли всех неудачников, всех предателей и сделали их национальными героями. И пошли убивать всех, кто с этим не согласен.