16 марта 200… года, вторник, вечер
Я сидела одна в своей уютной вместительной кухне и тупо смотрела в граненый стакан. Бутылка водки была опорожнена уже наполовину, но я никак не могла опьянеть, хотя почти не закусывала. Именно так всегда и получается: хочешь напиться – и никак, а когда нужно остаться трезвой, тебя развозит. Я хотела забыться…
Костя, брат, который занимается моим домашним хозяйством, смотрел телевизор у себя в комнате, а четырнадцатилетний сын Сашок шлялся по Интернету или устроил компьютерное игрище – точно сказать не могу. Главное, что мне не мешали: мои родственники всегда знают, когда ко мне можно сунуться с вопросом, а когда лучше не попадаться на глаза – а то, не дай бог, сяду на метлу и взлечу к потолку. Последствия непредсказуемы.
Пару часов назад позвонила моя давняя подруга Верка, ночная бабочка во всех смыслах этого выражения, и сообщила, что Тарасова убили. Всегда найдется какой-нибудь доброжелатель, чтобы донести подобную новость до тех, кого она выбьет из седла. Верка, правда, не хотела сделать мне гадость (я надеюсь), хотя бы потому, что подруг у нее, кроме меня, нет вообще. Она просто констатировала факт, совершенно обоснованно предполагая, что я все равно об этом узнаю, раньше или позже. Верка решила, что меня следует уведомить раньше и не откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня: подружка была в курсе, что Стас Тарасов всегда пользовался услугами моей турфирмы, и не исключала, что он вновь заказал какой-то тур, не успев пока его оплатить. В таком случае мне следовало быстро аннулировать бронь.
– Допрыгался Стасик, – заявила подруга. – Взорвали его в собственной машине. По радио только что передали. Включай телевизор, наверное, покажут. А я поехала на промысел. Завтра созвонимся.
Я включила питерский канал и выяснила, что крохотное взрывное устройство не приклеили к днищу машины, как это часто делают. Оставшийся инкогнито киллер оказался даже в некотором роде гуманистом: и водитель, и компаньон Тарасова Вениамин Багловский, находившиеся вместе с ним в автомобиле, остались живы.
По предварительной версии следствия, взрывное устройство, созданное неизвестным талантом, прикрепили к пальто Тарасова, между тканью и теплой подстежкой. Оно гарантировало смерть предполагаемой жертвы и одновременно сохранение жизней тех, кто по несчастливой случайности окажется поблизости. Правда, компаньона, как передали в программе, отправили в больницу с сердечным приступом, но это уже издержки. Побочный эффект, так сказать.
Я не стала слушать дальше, да и другие сюжеты меня нисколько не интересовали, хотя они вполне могли оказаться посвящены моим знакомым или клиентам моей турфирмы, согревающим кости под тропическим солнцем после холодных острогов. Достав из холодильника початую бутылку «Синопской», я решила в одиночестве помянуть Стаса. Сын и брат мне в этом не товарищи (от Кости бутылки вообще лучше держать подальше), у Верки – «ночная смена».
Мы со Стасом познакомились лет семь-восемь тому назад, когда он впервые пришел в мою турфирму. Все последующие годы Тарасов, желая отбыть куда-нибудь за рубеж, обращался только ко мне. Во-первых, потому, что я гарантирую хороший сервис, во-вторых, потому, что умею молчать. Возможно, я расположила причины не в том порядке, но, по-моему, они одинаково важны.
В каждый тур Тарасов ездил с новой пассией. О покойном Стасе я вообще могу сказать, что он вел обычную для современного бизнесмена половую жизнь: днем – секретарша, вечером – любовница, ночью – жена.
Но если любовниц ходок Тарасов регулярно менял, то со своей законной спутницей жизни, Аллой Сергеевной, уже справил серебряную свадьбу. Правда, от такой Аллы Сергеевны не очень-то и убежишь, в смысле навсегда. Держалась она за Тарасова крепко и регулярно возвращала его в лоно семьи.
