— Рэми, — в голосе матушки слышались извечные сочувствующие нотки и тяжёлые вздохи, когда речь заходила о праздновании Нового года. И, более того, за столько лет я могла полностью предугадать её речь и всё, что она скажет дальше. – А ты опять придёшь одна?
Семейные праздники, посиделки, Новый год в нашем случае – всё это вызывало у меня в последние лет эдак восемь безграничные приступы раздражения.
Одной нашей большой семьи хватило бы, чтобы заполнить всю гостиную в родительском доме, особенно, когда приезжали родственники мамы или отца, а если не повезло, то все вместе. И каждый из них считал своим долгом высказать мне капельку своего, конечно, очень важного сочувствия, ведь бедняжка Рэми, мало того, что её зовут как одну из известных крыс, так она ещё и повар. Ну, с поваром загнула, работаю в пиццерии, но и не в этом выражалось безграничное и, конечно, ну очень «нужное» сочувствие родственников.
Бедняжка. Пережить такое! Микаэль-то смылся прямо посреди свадебного алтаря, узнав, что сеть пекарен принадлежит моему папочке, да и вообще достанется старшему брату, ну уж никак не непутёвой средней дочери семейства.
— Хочешь хомячка принесу? – съязвила в трубку матери, пытаясь скрыть нотки раздражения и замерев возле прилавка со статуэтками.
Прошлый праздник был ужасным, но этот будет ещё кошмарнее. Счастье моих родителей заключалось в том, чтобы все их дети обзавелись семьёй. И из всех пяти их дрожайших отпрысков оставалась только я и восемнадцатилетний Бруно, который буквально неделю назад объявил, что собирается сделать предложение своей девушке.
— Милая, — тон мамы приобрёл ещё более сочувствующие нотки, и, я уверена, в уголках её морщинистых карих глаз скопились слёзы. – У тётушки Жеральдин есть подруга, а у неё прекрасный сын, мы пригласили их к нам на Новый год…
— Ма-а-м! – сжала смартфон пальцами, рискуя сломать устройство и превысив громкость, заставив несколько посетителей антикварного магазина обернуться в мою сторону. – Я сама разберусь.
— Рэми, доченька, ну ты же не хочешь в праздники сидеть одна? У твоих племяшек личная жизнь и то активнее, Шарлин пошла первый раз с мальчиком в кино, а у Женевьев в саду появился жених..И даже Этьен…
— Я перезвоню тебе позже, — сбросила звонок, пытаясь выровнять сбившееся дыхание, и повернулась к прилавку.
Ну, это уже ни в какие ворота не лезет! И в прошлое Рождество то же самое! И почти каждое мне обязательно находится чудесный, ну просто прекрасный сын знакомой, который прям спит и видит как вляпаться в отношения со мной.
Зло засопев, я двинулась к ряду со статуэтками, желая найти что-нибудь в подарок Этьену, племянник просто тащился от разных старинных вещиц и собирал целые коллекции, как выражался мой старший брат, «полного дерьма, не заслуживающего внимания». Да и вообще старший сын Джонатана был для него полнейшим разочарованием. И, наверное, ближе всех, мне из семьи.
Сунув смартфон в карман сумочки, отправилась дальше по рядам, пробегаясь глазами по предметам, ища, за что бы зацепиться. Хотелось бы что-то особенное, что-то, что зацепило бы взгляд, и такое, что точно понравилось бы Этьену. Хотя с последним проще, ему нравится почти любая старинная диковинка. Она уж точно не оставит его без внимания.
Взгляд задержался на серебряном голубоглазом драконе, обвивающем замок. Выглядит интересно, поколебавшись пару минут, потянулась рукой, проведя подушечкой большого пальца по серебряной поверхности, ощутив странное тепло, будто от кружки с чаем.
Наверное на солнце стоял. Покрутив головой и побродив ещё по заведению десять минут, отправилась к кассе, наткнувшись на недружелюбный взгляд старушки в больших очках и седым жидким пучком на голове.
