Сегодня снова, уже начиная с 4 утра и последующие каждые 4 часа, в идеале – до прихода судна в порт нужно залезать в трюм. Как пользоваться Гигрометром или Psychrometer, влагометр – как его ещё называю я. Приходится войти в курс дела – экстренно научиться разбираться с влажностью. Наш метал в трюме этого просто требует. Трюм – место кстати, где хранится не только груз, но и тайны. Как в Английской экспедиции Террора и Эребуса. Трюм постоянно приводил моряков в ужас, когда приходилось идти за запасами консервов и углём. Кроме крыс, которыми кишело трюма тех парусников – были устрашающие звуки, ощущение присутствия чего-то ещё, рядом потустороннего. От чего некоторые мореплаватели – сходили с ума, заболевали и через некоторое время лёжа в гамаке – тихо умирали. Ходили слухи, что в них вселялся сам дьявол и забирал души. В той экспедиции не выжил никто. Я пришёл на вахту. Ионическое море не хило штормит, но нужно идти в наш многострадальный трюм. Деваться некуда. Взял "влагометр", рацию (для поддержки связи с Вторым помощником), телефон, блокнот с ручкой и выдвинулся. Спустившись на Poop deck, я понял, что погода идёт на ухудшение, волна бьёт в борт, подворачивать некуда. Дело в принципе не хитрое, полез в низ. Спускаясь в прохладный лаз по лестнице, я чувствовал как мои ладони собирают соль со ступенек. Я часто не пользуюсь перчатками – они раздражают кожу, да и по опыту знаю – срываются моряки и падают именно из-за плохого сцепления рук. Не мало случаев: очень серьёзных травм и даже смертей. Высота лестницы в моём трюме about 10 метров. Преодолев уже половину, начинаю чувствовать более сильный спёртый запах, совмещающий в себе различные ароматы: металла, остатков старых грузов, запах краски, ржавчины и какой-то ещё, напоминающий точно парфюм, который где-то я уже встречал. Судно кренится всё сильнее в разные стороны. Если сейчас повиснуть на лестнице на руках, то моё тело будет смещаться в стороны стремясь меня вытянуть перпендикулярно ей. Ещё четыре ступеньки и я наконец достигаю самой нижней точки трюма. Передо мной открывается груз Арматуры. Я вижу только первую стопку погруженного груза в Турции, Hereke. Остальное достигнуть можно через носовой лаз или путём скалолазания, отсюда дальше, но это небезопасно при шторме. Скрип который издаёт арматура, напоминает
события из фильма – когда подводная лодка сдавливается большим давлением из-за глубины и металл просто оживает, издаёт звуки: похожие на голоса потусторонних сил, пытающихся о чём-то предупредить. Я подхожу к переборке, провожу ладонью по ней и чувствую тёплую сырость. Достаю из кармана Гигрометр и начинаю интенсивно крутить на протяжении 90 секунд. Крутящийся звук от гигрометра немного разбавляет трюмные звуки. Смотрю на прибор – температура выше чем снаружи на 28 градусов. Обе шкалы в моменте достигают максимума +50 градусов на влажной и сухой бульбе. Я не верю своим глазам. Начинаю встряхивать прибор, подсвечивать телефоном, но ничего не меняется. Понимаю, что необходимо срочно включать бежать вентиляцию. Точка росы достигнута и пар, уже активно начинает превращаться в воду. Вижу как вода по переборкам начинает очень быстро стекать и устремляется прямо в колодцы. Слышу резкий хлопок – с груза падает термометр, который дополнительно оставил ещё той ночью. Спирт из него начинает вытекать и вспыхивает ярким пламенем каким-то образом. Ещё секунда – тухнет. Качка прекращается и наступает какая-то зловещая тишина. Я пытаюсь позвать по рации Второго помощника Глеба – ответа нет. Прожектора в трюме начинают светить ярче, с переменным подёргиванием. Я достаю блокнот, на автомате пытаюсь зафиксировать записи температуры которые были снаружи и внутри. Понимаю, что дело плохо – влажность не то что большая, а просто аномальная. Я быстро устремляюсь к выходу кормового лаза. Нужно выбираться отсюда. Ещё шаг и судно резко кренится на борт с ужасающим скрипом, вся арматура давит на один борт, крен остаётся в одном положении и тут же огромным потоком из лаза – вода, с бешенной скоростью льётся на меня, сбивает с ног. Поднимаясь, в потоке воды – бегу к грузу. Всё происходящее вводит меня в состояние ужаса. Ничего не остаётся как пробовать бежать в носовую часть, через три стопки арматуры, а далее выйти через носовой лаз, если матрос Дион не забыл снаружи снять замок. Достигнув груза, начинаю карабкаться наверх, взгляд устремляется полностью на то – чтобы хорошо цепляться и не сорваться. Крен судна ещё больше увеличивается. Ещё один ухват и я наверху арматуры. Жара становится просто невыносимой, я сажусь и пытаюсь прийти в чувство. Прожектора гаснут, шум двигателя резко останавливается одновременно с потоком воды. Наступает снова тишина, ещё более нагнетающая. Понимаю, что произошло непоправимое и необъяснимое. Нащупываю телефон, заряда ещё 73%.Пытаюсь снова звать на 72 канале кого-то из экипажа – без результата. Включаю фонарь в телефоне, пытаясь рассмотреть сколько снизу воды – визуально метра два минимум. Скрыло manholes бортовых 4 и 5 танков. Понимаю, что с учётом груза, если поступит ещё хотя бы метр, то мы пойдём на дно. Глубина в ионическом море здесь не менее 250 – 300 метров. Остаётся последний шанс – двигаться в нос. Ощущается сильный дифферент на корму, вероятно Poop deck уже касается воды. Направляю пучок света вперёд и перед глазами мелькает тень и холодный поток ветра разбавляет невыносимую жару в трюме на мгновение и дальше происходит нечто странное – вижу в белом окровавленном фартуке с подносом закрытым алюминиевой кастрюлей, даже не спотыкаясь ко мне движется индонезийский повар Pieter. Я отбегаю к стенке трюма, упираюсь спиной и не выключая телефон свечу прямо на него. Он как обычно смотрит не моргая, глаза большие, чёрные, молчит и продолжает нести по всей видимости завтрак ко мне. Да нет, не может быть, что за чертовщина? – думаю я. Он ещё делает два шага и останавливается с подносом.
