Опять меня разбудил тихий стук в окно. К бабушке приходят только
ночью, как тати, осторожно пробираясь к её домику. Она ведунья. В
народе её кличут знахаркой, это заискивающе и в глаза, а за глаза
только ведьма. Ведьму ненавидят. Ведьму боятся, но всегда ищут её
помощи.
Вот и сейчас, мне не нужно было даже это видеть, я и так хорошо
всё знала. Бабушка проводит диагностику раскрытой ладонью,
обрисовывая незримый контур тела. Потом она встряхнёт ею, пару раз
сожмёт и разожмёт руку, одновременно, соскребёт пальчиками с ладони
что-то, видимое только ей одной. Так она избавляет себя от
негативной энергии, что незримо прилипло к ладони, и если не
произвести сброс именно сейчас, после диагностики, то можно больную
энергию перетянуть на себя, а это уже никуда не годится. Потом
зажжёт свечу, и дальше уже по обстоятельства, если лечит, прочитает
молитву, если делает заговор, то будут звучать другие слова,
заговорные, черные, опасные. Чаще всего к ней прибегают молодые
деревенские девки- дурёхи, просят сделать приворот на любимого
парня или обманутые жены, желающие смерти сопернице. Последнее
время в нашем доме всё чаще и чаще звучат слова: На острове Буяне,
синем океане стоит дуб Матией на нем сто чертей....
В этот момент всегда пытаюсь представить их. Какие же они «эти
сто чертей»? Ну, вот и этот раз не стал исключением. Уже хотела
перевернуться на другой бок и продолжить досматривать свой сон, как
злой свистящий от ненависти голос произнёс: Ну, вот Мэй, мы с тобой
и свиделись. Не хочешь мне вернуть должок? Ты мне так много
задолжала.
- Как ты меня нашла? - услышала я бабушкин голос.
Я хотела уже свесить голову с печи и посмотреть, кто же это за
таинственный гость сейчас у нас в доме, но с детства вбитый
бабушкой в голову запрет и сейчас не позволил мне это сделать.
Из лежачего положения я приняла сидячее и забилась в дальний
угол печи.
Вопрос бабушки был гостем проигнорирован. Странный голос, не
похож на мужской, но и на женский тоже.
- Мэй, отдай мне моё.
- Оно не принадлежит тебе. Нет, Ара. Оно не принадлежит тебе.
Зря ты искала меня.
- Я? Зря? Не смеши меня. Я уже не та сопливая девчонка, что
заглядывала тебе в рот и ловила каждое твоё слово.
Ага, отметилось на автопилоте в подсознании, гостья у нас. Я
навострила уши. Интересный разговор, только он мне не нравится.
- Ты отдашь его мне или оч–чень пожалеешь – свистящим шёпотом,
протяжно, делая ударение на слове «очень», произнесла ночная
визитёрша.
Ара? Интересно её действительно так зовут и почему она называет
бабушку Мэй если она Мария? Пока эти мысли проносились в моей
голове, я пропустила часть диалога. Вынырнула в реальность только
услышав вскрик бабушки и шум, от падения чего-то тяжёлого, что
уронили на пол. Мне было страшно и любопытно. Комнату осветила
яркая вспышка, и одновременно в дверь тихонько поскреблись.
-Тебе опять повезло Мэй, но я ещё вернусь. Я знаю, где теперь
тебя искать, и моя метка не даст тебе снова исчезнуть.
Потом я услышала лёгкий хлопок и одновременно скрип открываемой
двери: Бабушка Мария, - позвал девичий голосок, - мама молока и яиц
вам передала. Просила кланяться, благодарна вам. Поправилась
она.
Девичий визг прорезал пространство, стук двери, шум убегающих
ног за окном, и я в панике кубарем скатываюсь с печи. Бабушку я
заметила не сразу. Она лежала на полу как сломанная кукла.
-Ба, - позвала я. Баба… Бабушка... Она не отзывалась.
Опустившись на колени, я дотронулась до неё.
-Ба, ну чего ты. Вставай. Ба... Она лежала неподвижная передо
мной, а я не знала, что делать, звала её и звала, а она все молчала
и молчала.
Сколько так времени прошло, я не знаю, может пара минут, но мне
эти минуты показалось вечностью. От надежды я переходила к
отчаянию, пока не услышала, как с её губ сорвался еле слышный стон.
Надежда, что все обойдётся, и она сейчас встанет затопила моё
сознании. Слезы облегчения выступили сами собой и потекли по -
моему лицу. Я даже не заметила, что я плачу пока не услышала: Не
плач Тигрёнок, не надо. Не плач.
