Аэропорт имени Ататюрка встретил Мелиссу влажным весенним воздухом, в котором пахло солью, пылью и чем-то ещё – неуловимым, тревожным, как будто город уже знал, что она здесь. Она вышла из самолёта, держа в руках свой потрёпанный чемодан и мягкого плюшевого мишку, подарок на прощание от младшей сестры. «Он будет тебя охранять», – сказала сестра, и Мелисса крепко прижала игрушку к груди, будто это действительно могло защитить её от тоски, от одиночества, от неизведанного.
Мелисса Авдеева. 23 года. Невысокая, с чёрными волосами, заплетёнными в небрежную косу, и карими глазами, в которых прятались не только мечты, но и неуверенность. Она приехала не за видами, не за туризмом. Она приехала искать любовь. Или себя. Или, возможно, одно в другом. Она ступила на турецкую землю с одним чемоданом, головой, полной несбывшихся снов, и душой, жаждущей не чудес – правды. Хоть какой-то. Ей было двадцать три. Пора, когда ты уже не ребёнок, но ещё не стал взрослым. Внутри неё звучал звон пустоты, словно звенело хрупкое стекло. Порой оно казалось предвкушением чего-то большого. А иногда – просто одиночеством.
Такси она вызвала заранее – по рекомендации с форума для эмигрантов. Серебристый старый седан с ленивым, лысеющим водителем, который слушал арабский поп и жевал семечки, пока город проносился за окнами. Стамбул шумел, горел, жил – в нём сверкали витрины, висели ковры, курились тостеры уличных торговцев, а синие мечети сияли, как привидения из истории.
«Ты серьёзно думаешь, что влюбишься в чужой стране?» – смеялась её подруга накануне отъезда. «А почему нет?» – ответила Мелисса. Она не верила в случайности. И не верила, что дома её ждёт что-то настоящее.
Она сняла отель в районе Бешикташ – недалеко от Босфора. Отель был маленьким, с пыльным балконом и старым креслом, но из окна открывался вид на воду. Это была первая точка её новой жизни. Здесь не было никого, кто знал бы её имя. Ни одного знакомого лица. Только она, чай в стеклянной чашке и звуки молитв, доносящиеся издалека. Но из окна было видно главное – он. Босфор. Серебристо-серый, бесконечный, будто наблюдающий. Он шептал, плескался, молчал. Иногда казалось – он дышит.
Мелисса долго стояла на балконе в первый вечер. Ветер развевал её волосы, а на горизонте медленно тонул закат. Она впервые в жизни поняла, как звучит тишина в шумном городе. Это не была тишина в смысле звуков. Это была тишина внутри.
Каждое утро она выходила гулять. Шла по набережной, наблюдала за старыми турками, играющими в нарды, за уличными кошками, за чайками, которые будто знали, каково это – быть свободным. И каждый вечер возвращалась в комнату с усталыми ногами и тяжелым сердцем. Город ещё не принял её. Он был холоден, почти равнодушен, как строгий родитель, который испытывает новое дитя. Она начала узнавать местных кошек, запомнила, у кого можно купить вкуснейшие маслины, в какой лавке самые дешёвые гранаты. Но всё это – не то. Душа по-прежнему блуждала. Вечно искала взгляд, слово, знак.
