Латвия, 1998 год (семь лет со дня независимости)
Осень в Риге всегда была особенной. Мокрый асфальт отражал свет редких фонарей, а ветер с Даугавы разносил по широким улицам запахи опавших листьев и свежеиспечённых рогаликов из пекарни на углу улиц Ленина и Миера.
Когда всё рухнуло и перевернулось с ног на голову, первым делом бросились переименовывать всё, что можно, дабы возвеличить значимость. Так улица Ленина стала Бривибас (Свободы) – и ей это название, признаться, больше подходит.
«Марис» и «Янис» не удостоились изменений, зато «Борисс» и «Денисс» были одарены дополнительной буквой – в соответствии с правилами латышского языка. ?!?
А наша обыкновенная 11-я средняя школа с французским уклоном внезапно возвысилась до престижного Французского лицея. Но всё ещё шло своим чередом. Мы всё ещё считали себя частью великого и могучего Советского Союза. А эфемерная свобода пока ощущалась лишь в пустых карманах граждан.
Я сидела за своей обычной партой у окна, машинально водя ручкой по краю тетради. Урок шёл своим чередом, голос учителя звучал где-то на фоне, но мысли были заняты чем-то совершенно иным. Или, если честно, ничем конкретным – просто лениво блуждали, как это часто бывает на первых уроках.
Я уставилась в окно. Снаружи медленно падали жёлтые листья, кружась в воздухе, прежде чем лечь на асфальт. На школьном дворе пара младшеклассников гоняла мяч, несмотря на прохладное осеннее утро. Вдалеке, за металлической оградой, проезжали машины, ритмично мигая фарами, словно в такт какому-то невидимому ритму. Одинокая ворона сидела на ветке, нахохлившись, будто размышляла о чём-то глубоком и философском. Я мысленно к ней пристроилась. Всё было таким привычным, таким обыденным… пока дверь вдруг не открылась.
В класс вошёл он.
Я не знала его. Никто из нас не знал. Новенький? У нас??? Секунду назад класс жил своей привычной жизнью – кто-то переписывался под партой, кто-то отчаянно пытался списать у соседа домашку на следующий урок, кто-то действительно слушал учителя. Но теперь всё это исчезло. Остались только он и тишина, накатившая неожиданно, словно волна.
Высокий. Лёгкий беспорядок в тёмных волосах, будто он только что прошёл против ветра. Чёрная футболка, поверх неё – классический серый пиджак. Взгляд – внимательный, но не смущённый. Он провёл глазами по классу, и на мгновение мне показалось… что его взгляд остановился именно на мне.
Сердце вдруг стукнуло сильнее. Глупо, конечно. Он просто искал свободное место. Я попыталась отвернуться, но было поздно – тепло от его взгляда уже разлилось по коже.
Учитель закашлялся, прерывая молчание.
– Так, класс, у нас новенький. Познакомьтесь, – он повернулся к нему. – Представься.
Незнакомец чуть усмехнулся, словно вся эта сцена его забавляла.
– Артём, – сказал он спокойно. – Просто Артём.
Просто Артём. Почему-то мне не верилось, что в нём есть хоть что-то «просто».
Урок химии продолжился, но словно в параллельной вселенной. Все девчонки в классе будто потеряли рассудок. Хотя, чего уж там – я тоже.
– Так, господа, сегодня мы говорим о каталитических реакциях, – вещал Виктор Петрович, пожилой мужчина с живыми яркими глазами и богатой мимикой. – Катализаторы ускоряют химические процессы без собственного расходования… в отличие от некоторых личностей, которые усиленно сжигают кислород в этом классе.
Я почувствовала, как его взгляд буквально вонзается мне в лоб, но мне было не до того. Потому что прямо передо мной сидел он.
Я машинально накручивала прядь волос на палец, стреляя глазами в сторону Артёма. Красивый. Уверенный. Как будто из фильма вышел. Или из книги, которую ты перечитываешь до дыр.
