Есть в графском парке черный пруд,
Там лилии цветут.
Этим утром в парке у своего дома Алина увидела спящую цыганку.
Руки закинуты за голову, ноги укрыты пестрыми юбками, торчат
загорелые ступни в цыпках. Лицо безмятежное, по пряди волос,
перепутанной с травинками, ползет божья коровка.
Цыганка спала, пользуясь теплыми ночами. И не боялась ползучих
обитателей травы, лихих людей, каковых в их районе хватало. Не
беспокоилась, что мелатонин не будет вырабатываться.
Алина же всегда спала в маске, несколько раз проверив и
перепроверив, закрыты ли входные двери, лоджия. Потому, проходя
мимо цыганки, замедлила шаг, глядя на спящую с удивлением и
завистью.
На смуглое лицо с грязными потеками у рта упал листок, но
цыганка не шевельнулась, только глубже вдохнула.
Алину мог разбудить самый тихий звук: шуршание паучка в углу,
стук двери у соседей, запоздалая капля из крана. А уж прикосновение
подбросило бы ее с кровати. И сердце долго-долго стучало бы в ребра
пойманной птицей. Испуганное ее сердце.
Обычно она гуляла в парке рано утром, когда солнце только-только
заливало золотом окна верхних этажей ее дома.
Парк рядом, почти нет людей — идеально для утренней прогулки.
Можно пробежаться по кленовой аллейке, шурша редкими листьями, а
возле лавочек поймать на телефон вай-фай и полазить по
интернету.
Алина обогнула ряд скамеек, пружинисто пошла, почти побежала по
тропинке. ведущей к пруду.
Здесь стояла прохлада, ивы полоскали листья в неподвижной
воде.
Алина любила это место. Здесь бедное ее сердце начинало стучать
сильнее — от страха и восторга.
Страх был привычным состоянием. Правда, она не понимала, почему
его вызывают семь роскошных водяных лилий, плавающих метрах в пяти
от берега.
Восторг же был понятен. Розовые плотные лепестки, яркая желтая
сердцевина, огромные зеленые листья — это буйство красок, собранное
в островок посреди пруда, поражало воображение.
Водяные лилии были великолепны и неуместны здесь, посреди
большого города, как изящные фарфоровые чашечки в заводской
столовой.
Цветы невыносимо хотелось рассмотреть подробней. Алина
обязательно приходила сюда утром до школы, где вела язык и
литературу, и останавливалась минут на пять, полюбоваться.
Чтобы глянуть на лилии, она протискивалась между разрушенным
забором и стеной.
Когда-то здесь стояла лодочная станция — белоснежный домик с
башенками. Тут звучали голоса, звякали цепями разноцветные лодки,
ладони парней горели от весел, девушки романтично сидели на носу,
опустив ладонь в воду и глядя вдаль. Все это куда-то исчезло,
превратилось в развалины, поросшие кустарником.
Осторожно ступая между тугими стеблями ивняка, Алина почти
перестала дышать.
Вот, сейчас! Она увидит лилии! И ее сердце сожмут непонятная
тоска и желанный восторг!
Огромные цветы уже виднелись через спутанные ветки. Холодные
красавицы, милостиво являвшие себя пруду, облакам, подобострастно
склонившимся ивам. И восторженной Алине.
Она машинально считала — одна, две… Шесть. Неужели кто-то
сорвал? Влез в темный пруд, срезал толстый стебель!?
Продравшись сквозь кусты, Алина увидела седьмую лилию почти у
берега. Задохнулась от предвкушения. Наконец она все рассмотрит
вблизи, потрогает, понюхает!
На цветке сидела стрекоза с длинным суставчатым телом,
отливавшим металлом. Она ярко выделялась на фоне бело-розовых
лепестков. Сложенные вдоль спины крылья снизу подсвечивались
желтизной тычинок.
Алина присела, вглядываясь. Цветок был в метре, руку протяни.
Так близко лилию она видела впервые.
Какие мясистые бледно-розовые лепестки! Какие огромные глаза у
стрекозы, внимательно и неотрывно наблюдающие за Алиной!
Челюсти насекомого мерно двигались. Изо рта свисали прозрачные
крылья и ниточки комариных ног. Стрекоза завтракала.
