Танцовщица

Спартак раскрыл зонт-трость, так как постепенно темнеющее небо все же разразилось дождем. Он ни о чем особо не размышлял, просто старался смотреть под ноги и не наступать в стремительно скапливающиеся на дороге лужи.

Навстречу ему шла девушка, прячась от мокроты под большим цветным зонтом. Горский зацепился за нее взглядом. Черные лосины обтягивали длинные ноги. Красная футболка с абстрактным узором подчеркивала стройность фигуры и округлость груди. Темно-каштановые волосы волной рассыпались по плечам. На пухлых губах – оранжевая помада, в тон туфлям на высокой шпильке. Кошачьи глаза в обрамлении густых ресниц. На плече у нее болталась спортивная сумка. Незнакомка держала путь к автобусной остановке и по сторонам не глядела.

Она уже прошла мимо, как Спартак решил, что не стоит упускать девушку. Бывает так, какое-то неясное волнение либо предчувствие заставляют не проморгать свой шанс. Он обернулся, собираясь догнать ее, но незнакомка успела заскочить в отъезжающий автобус.

Некоторое время его одолевало сожаление, нет-нет, да и вспоминал девочку-видение. А спустя три месяца после того дождливого дня она пришла устраиваться на работу танцовщицей в клуб, которым заведовал Спартак.

– Алина, что мне делать? Что мне делать? – рыдала младшая сестренка, сидя на табурете в крохотной кухоньке.

Вся квартирка была крохотной, но это не так важно. Важно то, что жилье мое собственное. Я сама себе хозяйка и ни от кого не завишу. Хвала перестройке и закону о приватизации. Три года назад родители перебрались насовсем в Челябинск, оставив нам с сестрой двухкомнатную квартиру. Мы ее продали, я купила однушку. Олеська своей долей распорядилась иначе, отдала часть мужу на покупку машины, другую просто прожигает. Посчитала, раз живет у него, то своя недвижимость ей и не нужна вовсе. На мой взгляд, крайне неразумно. Но когда это младшая Озерова действовала разумно? Или слушала кого?

– Олесь, может, уже объяснишь, что случилось? – поставила я перед ней стакан с водой. – Ворвалась ко мне воскресным утром, разбудила. И почему ты, кстати, одна? Где Лёлик?

Лёликом мы звали годовалого сына Олеси. На самом деле его имя Леонид, но для родных – Лёлик. Смеемся, что, если у Леонида когда-нибудь родится брат, то он обязательно будет Борисом или Болеком. Нам всем нравился в детстве мультик про «Болека и Лёлека».

– Так я о том и толкую! – заголосила молодая мать. – Генка моего сыночка украл! Спрятал!

– Как это твой муж украл своего же ребенка? – не переваривала я Геннадия, но не могла представить себе, что он опустился до такой низости.

Гена Четвертков в прошлом был моим одноклассником. Недалекий тип цыганской наружности с дикими хулиганскими выходками и барскими замашками. Его выперли из школы после девятого класса с неудами в аттестате. Я бы и рада забыть о существовании парня, отравлявшего жизнь ученикам и учителям, но именно за него моя безголовая сестрица выскочила замуж, едва ей исполнилось восемнадцать. В девятнадцать она родила Четверткову сына. И вот, пожалуйста, Олесе всего двадцать, а проблем столько, что устанешь перечислять. Генка пил. Генка ее поколачивал. Нигде официально не работал. Таскал в дом сомнительных дружков. И в такой нездоровой атмосфере рос Лёлик. Мама зовет Олесю в Челябинск, но девчонка настолько любит своего аморального мужа, что и слышать о переезде не желает.

– Вот так взял и украл! – непонятно почему начала сестра злиться на меня. – Мы с ним разругались из-за его пьянок и долгов. Генка у серьезных людей крупную сумму занял. Они к нам домой приходили, угрожали. Тогда я мужу и сказала, что Лёлика заберу и свалю в Челябинск до тех пор, пока он все тут не уладит. Так он меня опередил. Сам сына увез, скрылся в неизвестном направлении. Записку оставил, мол, не соберу денег за две недели, сына не увижу никогда больше.