Петербург, ноябрь. Холодный дождь барабанил по стеклу, словно отбивая похоронный марш. Елена сидела в своем кабинете, заваленном отчетами и графиками, и смотрела на серый пейзаж за окном. Кажется, этот город разучился улыбаться. Как и она сама.
Сорок восемь. Возраст, когда жизнь должна только начинаться, а она ощущала лишь усталость и пустоту. Дети выросли, упорхнули из гнезда. У них своя жизнь, свои заботы. Муж… Сергей был надежным, предсказуемым, но давно чужим. Их брак стал скорее привычкой, чем союзом двух любящих сердец.
Работа. Она приносила стабильный доход, но высасывала все соки. Каждый день – как день сурка: цифры, аналитика, переговоры. Никакой радости, никакой искры. Лишь ощущение бессмысленной гонки за призрачным успехом.
В юности она мечтала стать художницей, путешествовать по миру, вдыхать ароматы экзотических цветов. Но жизнь распорядилась иначе. Она стала финансовым аналитиком, вышла замуж, родила детей. И где-то по дороге потеряла себя.
Звонок телефона вырвал ее из грустных раздумий. Незнакомый номер. Она неохотно сняла трубку. «Елена Сергеевна? Вас беспокоят из нотариальной конторы…» Слова нотариуса звучали как гром среди ясного неба: дальняя родственница, о которой она почти не помнила, оставила ей в наследство дом во Франции. В Провансе. С лавандовым полем.
Прованс… Это слово звучало как музыка. Как обещание новой жизни. Как призрачный шанс вернуться к своим мечтам. Но что ей делать с этим наследством? Бросить все и уехать в эту далекую страну? Звучит безумно. Но разве она не заслуживает глоток свежего воздуха? Разве она не имеет права на счастье?
Дождь за окном усилился. Капли стекали по стеклу, словно слезы. Елена закрыла глаза и представила себе лавандовое поле, залитое солнцем. Аромат лаванды… Она почувствовала его на мгновение. И поняла, что должна хотя бы попытаться.
Глава 1. Петербургская осень с привкусом лаванды
Ноябрьский ветер пробирал до костей, несмотря на дорогое пальто. Елена плотнее запахнула воротник, пытаясь согреться. Петербургская осень – это не живописное увядание природы, а скорее затяжная депрессия, отражающаяся в каждом сером здании, в каждом хмуром лице прохожего. Она чувствовала себя частью этого пейзажа – уставшей, выцветшей, потерявшей краски.
В нотариальной конторе было тепло и сухо, но это не добавляло Елене оптимизма. Она сидела напротив сухощавого мужчины в строгом костюме и слушала его монотонную речь, словно сквозь вату. Слова «наследство», «Франция», «Прованс» звучали нереально, как обрывки чужого сна.
Елена почти не помнила тетю Изабеллу. Кажется, они виделись всего пару раз в детстве, когда та приезжала в Ленинград из какой-то далекой страны. Тетя казалась ей тогда загадочной и немного странной – говорила с акцентом, носила яркие платья и пахла духами с незнакомым ароматом. Потом она исчезла из их жизни, как и появилась.
"И вот теперь – наследство. Дом. В Провансе. С лавандовым полем," – повторил нотариус, словно убеждаясь, что она его слушает. Елена кивнула, чувствуя себя ошеломленной. Дом? Во Франции? В ее нынешней жизни это звучало как абсурд.
Дом… что мне с ним делать? Продать? Скорее всего. Зачем он мне? У меня есть квартира в центре Петербурга, дача под Выборгом. Какая Франция? Какая лаванда? Это не для меня. Это из другой жизни. Из той, которой у меня никогда не было.
Но что-то внутри нее зацепилось за эти слова. Лаванда… Она вспомнила старую книгу с ботаническими иллюстрациями, которую любила рассматривать в детстве. Лаванда – символ чистоты, исцеления, покоя. Как же ей этого не хватает…
Подписав необходимые бумаги, Елена вышла на улицу. Дождь стих, и сквозь серые тучи пробилось бледное солнце. Она достала из сумки телефон и набрала номер Сергея.
