Я неслась к нему с радостной новостью, а вместо этого узнала, что у него вторая семья на стороне.
Я не хочу, – вот что крутится в моей голове. – Не хочу жить без Глеба.
Малахольная, – с презрением бросает внутренний голос. – Какая же ты амёба!
От этого ещё противнее.
Если честно, была мысль сделать вид, что ничего не было, ещё и от страха. Куда я теперь с двумя детьми? Опускаю ладонь на живот, отрицательно мотаю головой.
Нет… нельзя… нельзя так думать про малыша. Он благо, он счастье, он чудо…
Только папочка у него, как оказалось, сволочь редкостная. Изменщик.
Стук в дверь дачного дома заставляет меня подпрыгнуть на стуле.
Во-первых, я боюсь. Ворота заперты, территория огорожена.
Во-вторых, пребываю в растрёпанных чувствах и не уверена, что смогу защитить себя в случае чего.
Рука сгребает прибор со стола, и я медленно встаю, чтобы пойти к выходу. По пути вытираю слёзы, залившие всё лицо.
Гляжу в зеркало в прихожей. Даже пугаюсь собственного отражения.
Ну и видок у меня. Надеюсь, грабители, если это они, придут в ужас и сами убегут прочь с криками и визгом.
Стук тем временем повторяется.
– Кто там? – спрашиваю дрожащим голосом, прислушиваясь.
– Свои, – раздаётся весёлый женский голос по ту сторону.
Выдыхаю и отпираю замок.
На пороге Лика, наша соседка по даче и по совместительству коллега. На лице её широкая улыбка. Ну хоть кому-то в этом мире весело!
Уголки губ сами собой опускаются вниз.
– Ты как на территорию вошла? – спрашиваю.
– Калитка открыта. Ещё удивилась, с чего вдруг… ой, – запинается, замечая мою заплаканную физиономию. – Мила, что случилось?
Спрашивает мягко, с участием, и я начинаю рыдать по новой.
Ненавижу, когда жалеют. Хочется вызывать в людях лёгкую зависть от того, что ты успешная и у тебя всё, как говорится, тип-топ. А не вот это вот всё.
Ещё недавно я так считала, пока мир не перевернулся с ног на голову.
– Мила? – трогает меня за руку.
– Н-надо калитку закрыть, – всхлипываю, – а то ещё кто-нибудь п-проникнет.
На дворе конец марта, робкая оттепель расквасила землю, но мокрый снег, то и дело насыпающий следом, не даёт ей подсохнуть. Гравий на дорожке утопает в воде, газон больше похож на болото.
Пытаюсь обойти Лику, но она придерживает меня за руку и утверждает, что, зайдя на участок, всё закрыла.
– Успокойся, объясни, что произошло.
– Если б я могла, давно бы успокоилась, – тяну недовольно и с раздражением, потом куксюсь ещё сильнее. – Прости, ты не при чём. И вообще я думала, это грабители.
– Грабители в дверь не стучат.
Осознаю всю нелепость собственных мыслей.
– Да, точно.
Совсем головка не соображает. Последние мозги выплакала, не иначе!
– А этим что? Обороняться думала? – со смешком Лика кивает на вилку, которую я до сих пор сжимаю в своей руке.
Перевожу взгляд вниз и начинаю хихикать. Нервное это, конечно, но атмосферу разряжает.
– Проходи. Чаю будешь? – киваю и возвращаюсь на кухню.
– Иди посиди, сама всё себе налью.
Немного недовольно иду к дивану, потом разворачиваюсь в сторону ванной.
– Сначала умоюсь.
– Отличная идея.
Пока Лика хозяйничает на кухне, я привожу себя в порядок, но знаю, что всё тщетно. Скоро снова разревусь. У меня гормоны скачут, словно кузнечики по полю. Я на тринадцатой неделе. И вместо того, чтобы сообщать любимому новость о прибавлении в семействе, узнала, что самый надёжный и обожаемый на свете муж мне изменяет.
Я глазам своим не поверила, когда обнаружила в кармане его пиджака чужое нижнее бельё.
Вот ирония. Всё как у Светки, моей подруги, у той тоже муж загулял и она, собирая его в командировку, вытащила из внутреннего кармана костюма кружевные стринги.
Сейчас они разводятся, а мне это только предстоит.
Я не хочу, – вот что крутится в моей голове. – Не хочу жить без Глеба.
