Любого зверя можно приручить… вот только не навредит ли это зверю?
Серия «Дьявольские сети», книга первая
Всё новое начинается с боли… Я часто слышала это, проходя обучение. Теперь я знаю, что это правда.
Боль. Она бывает разной. Иногда разрывает тебя изнутри. Иногда оглушает и заставляет цепенеть. Иногда очищает, выгоняя всё ненужное, наносное. Иногда подхлёстывает, словно адреналин. А иногда оставляет после себя лишь пустоту.
Сейчас это даже не пустота. Бездна. Я падаю в неё. Там темно и оглушающе тихо. Время остановилось, замерло.
Ноги не слушаются, но я поднимаюсь и иду. Мои шаги отдаются болью где-то в груди. Пол холодный и влажный. Ступни скользят, а затем прилипают, не давая упасть.
С моих пальцев стекает кровь. Роняю нож на пол, но не слышу, как он падает. Я вижу лишь кровь. Всё вокруг в крови. Я – в крови. С губ срывается смех. Он утробный и какой-то чужой. Жива…
Глупая. Я теперь обречена. Обречена жить с тем, что сделала. Но я жива.
Чайник всё ещё свистит. Выключаю его. Оглядываюсь на человека в луже крови. Он уже совсем мёртвый. Хватаюсь за край стола и складываюсь пополам. Меня рвёт.
Нужно бежать отсюда. Не видеть. Забыть.
Снова складываюсь пополам. Слизь стекает на пол, оставляя горький привкус во рту.
Бежать. Не видеть. Забыть.
Отталкиваюсь от стола, делаю шаг и теряю равновесие. Больно ударяюсь коленями о пол. Кровь. Везде кровь. Она всё ещё струится из горла человека, который хотел меня убить. Но я была быстрее. Я была такой, какой он учил меня быть…
Нужно выбираться отсюда. Убийца мог работать не один.
Слышу выстрелы снаружи, топот чьих-то ног, мужские голоса за спиной. Сильные руки ложатся на плечи и разворачивают меня.
– Вот что бывает, когда убегаешь, Нора. Ты в порядке? Посмотри на меня. Нора.
Босс меня всё-таки нашёл. Подсознательно я всегда понимала, что мне не уйти от него, не спрятаться. Неужели это… это он подослал убийцу? Я же так много знала, он вполне мог захотеть избавиться от меня.
В глазах темнеет. Бездна поглощает меня, и я проваливаюсь в темноту.
Шестью месяцами ранее
– Картой или наличными? – спрашиваю я.
– Предпочитаю натурой, – толстый человек скалит зубы, и за столом раздаётся хохот.
Компания кидает на меня сальные взгляды. Ненавижу эту работу. Внутри содрогаюсь и вскипаю, но виду не подаю. Ухожу за барную стойку, выбиваю им чек. В этой забегаловке такие типы – нередкое явление. Я подрабатываю здесь официанткой по вечерам, а до обеда тренирую детей в частной балетной школе. Да, там платят хорошо, но все деньги уходят на лечение отца, поэтому приходится брать смены в кафе. Каждый вечер. Я могла бы устроиться в казино или в отель (в нашем городке их предостаточно) и не пахать на двух работах, но я боюсь устраиваться туда, хоть там и самые высокие зарплаты в городе. Я выбрала кафе недалеко от дома, только чтобы не тащиться ночью через полгорода. Именно так убили мою маму: она возвращалась ночью со смены, и какой-то псих прирезал её, пытаясь отобрать сумочку. Его так и не нашли.
Да… Я трусиха. Мне двадцать четыре года, у меня две работы, полное отсутствие личной жизни, больной отец на моей шее и брат, которому на всё насрать. Жизнь удалась.
Когда-то я хотела уехать в Нью-Йорк, поступить в балетную академию, а затем устроиться в балетную труппу, но из-за болезни отца пришлось забыть о своей мечте. Её от меня отделяют четыреста девяносто шесть километров, трусость и чувство вины. С каждым днём пропасть всё больше. Говорят, маленькие города засасывают. Правильно говорят.
Я живу в городе под названием Ниагара-Фоллс. Забавно, что в город с таким же названием можно попасть, перейдя арочный Радужный мост. Нас разделяют канадская граница и река Ниагара.
