Шел неспокойный 1918 год. Большевики уже правили Россией, а в Петрограде полным ходом шли чистки, направленные против оставшихся в городе представителей высшего сословия и буржуазии. Поздно вечером, ближе к полуночи, в роскошной меблированной квартире одного из домов на Гороховой улице в окнах тускло мерцал свет. Хотя у графа Константина Орлова и его супруги Ольги было новомодное электрическое освещение, они предпочли зажечь свечи, чтобы не привлекать лишнего внимания с улицы.
Граф Орлов был видным мужчиной лет сорока, с ухоженной бородой и интеллигентным выражением лица. Он владел небольшим коммерческим банком, чем когда-то очень гордился. Теперь же он ясно понимал, что его социальное положение стало смертным приговором в глазах большевиков.
В этот вечер граф был необычайно взволнован и суетлив, но старался держать себя в руках, чтобы не пугать жену. Он ждал прибытия грузовика контрабандиста, который обещал вывезти его семью в Финляндию за немалую плату. Периодически он подгонял Ольгу, которая тщательно собирала вещи, укладывая их в дорогие дорожные чемоданы Louis Vuitton.
Граф Орлов искренне любил свою супругу – кроткую, семейную, но при этом утонченную и привлекательную женщину. Дочь обедневшего новгородского помещика, она окончила курсы машинисток и в 1913 году устроилась работать в его банк. Именно там они и познакомились. Их роман был тихим, но наполненным взаимной влюбленностью и обожанием. Вскоре они поженились, а через год на свет появился маленький Алешенька, будущий граф Орлов младший.
Жизнь четы Орловых казалась сказкой. Банк процветал, клиентов становилось все больше, а в семейной жизни царила идиллия. Они воспитывали сына, путешествовали по Европе, покупали и обустраивали поместья, занимались меценатством. Константин Сергеевич никогда не был так счастлив. Но всему пришел конец.
Тем временем Ольга закончила собирать вещи и занялась одеванием Алешеньки. Мальчик был необычайно красив: большие голубые глаза, густые, почти девичьи ресницы, загнутые кверху. Алеша был воспитанным ребенком, умел слушать и не перебивать. Он терпеливо ждал, пока мама надевала на него теплое пальто и с трудом натягивала валенки – на дворе стоял декабрь.
Лишь изредка он спрашивал, скоро ли они поедут на каникулы в Гельсингфорс. Родителям приходилось врать, что это просто очередное путешествие, чтобы не травмировать детскую психику. Но делать это становилось все труднее. На прошлой неделе в парадной раздался громкий шум: чекисты арестовали их соседа, Андрея Веньяминова, врача и дворянина. Его квартиру обыскали, а самого увезли в неизвестном направлении.
Ольга надеялась, что им удастся выбраться из страны и начать новую жизнь где-нибудь в Европе. Ей хотелось бежать от кошмара, в который революции ввергли Россию. Покидать родину было тяжело, но выбора не оставалось. Она уже представляла, как откроет небольшое швейное производство, наймет девушек-иммигранток из России и будет помогать семье. Алешеньку она планировала устроить в местную школу – английский и французский он знал неплохо. Ольга мечтала, чтобы сын влился в новую среду и начал счастливую жизнь с чистого листа.
Константин Сергеевич в очередной раз взглянул на часы, висевшие на стене, – они показывали без четверти двенадцать. Договорённость была на полночь. Он подошёл к окну и посмотрел на улицу: машины всё ещё не было. Глядя на опустевшую Гороховую, освещённую керосиново-калильными фонарями, он перебирал в памяти, когда и при каких обстоятельствах познакомился с Йоргом Свенсоном, контрабандистом, который обещал всё устроить.
Перебирая в памяти прошлое, Константин Сергеевич вспомнил, что этот Свенсон – тёмный и скользкий тип – ещё в 1911 году продал ему партию краденых английских бриллиантов. Контрабандист предложил выгодную цену, а граф нашёл способ легализовать драгоценности сомнительного происхождения. Сделка прошла гладко, и с тех пор они изредка встречались в трактире на Загородном, где Свенсон сообщал ему о новых «возможностях».
