Глава 1: Письмо из Заречья
Город гудел за окном монотонным, привычным гулом. Сирена где-то вдали, приглушенный грохот метро под землей, бесконечный поток машин – этот звуковой коктейль был саундтреком жизни Алисы вот уже девятнадцать лет. Она стояла у окна своей комнаты, прижав ладонь к холодному стеклу, и смотрела, как сумерки окрашивают бетонные коробки соседних домов в грязно-лиловый цвет. Ей казалось, что если очень сильно захотеть, можно почувствовать, как здание под ногами медленно, почти незаметно, дышит, как живой организм. Но нет, это была лишь иллюзия, игра уставшего сознания.
Комната была ее крепостью и в то же время клеткой. Здесь, на забитых книгами полках, современные учебники для поступления в институт по экономике мирно соседствовали с потрёпанными томами славянских мифов и скандинавских саг, купленными на блошиных рынках. На стене висел ковер с причудливым узором, напоминающим то ли дремучий лес, то ли сплетение корней. На туалетном столике в беспорядке лежали странные находки: отполированное морем стеклышко, похожее на самоцвет, причудливая сухая ветка, перо вороны. Эти вещи, не имеющие ценности в мире ее матери, были для Алисы сокровищами. Они пахли чем-то другим – ветром, свободой, тайной.
Ее собственная жизнь такой тайной не казалась. Она была расписана по пунктам, как деловой план: успешно сдать экзамены, поступить на престижный факультет, построить карьеру. Мысль об этом вызывала тошнотворную тяжесть в животе. Цифры, графики, отчёты – всё это казалось таким же бездушным, как стеклянно-бетонный пейзаж за окном.
Единственным убежищем были сны. Почти каждую ночь ей снилось одно и то же: она бежит по лесу, не чувствуя под ногами колючих веток, или стоит на берегу огромного озера, в тёмной воде которого отражаются незнакомые созвездия. Она слышала шёпот, похожий на шелест листвы, и чувствовала на себе чей-то взгляд, полный древней мудрости и бездонной тоски. Просыпалась она с щемящим чувством потери, будто оставила за гранью яви что-то очень важное.
Дверь в комнату открылась без стука. В проеме возникла Светлана. Она выглядела безупречно, как всегда: строгий деловой костюм, идеальная укладка, взгляд, способный просверлить бетонную стену. От нее пахло дорогими духами и холодной решимостью.
– Алиса, я тебя трижды звала. Ужин на столе. И убери, пожалуйста, этот хлам, – она бросила критический взгляд на ветку на полке. – Похоже на метлу для Бабы-Яги. Неужели нельзя купить нормальный декор? Цветок в горшке, например.
– Это не хлам, мама, – тихо возразила Алиса, не поворачиваясь от окна. – Она красивой формы.
Красивую форму имеют бриллианты, дорогая. А это – просто палка, – Светлана вздохнула, демонстрируя своё истощённое терпение. – Не надо опять уходить в свои фантазии. Мы договорились обсудить твоё заявление в институт. Я договорилась о встрече с репетитором по математике на среду. Нужно подтянуть тебя до нужного уровня.
Вот так всегда. Любая попытка Алисы выразить себя натыкалась на непробиваемую стену прагматизма. Ей казалось, что мама говорит на другом языке, языке цифр и планов, где не было места ни снам, ни «красивым веткам».
– Мам, я не уверена насчёт экономического, – рискнула она сказать, глядя на отражение матери в тёмном стекле. – Может, есть что-то ещё…
– Что «ещё»? – голос Светланы зазвенел, как натянутая струна. – Филология? История? Чтобы потом не найти работу? Я не для того строила свою жизнь, чтобы моя дочь влачила жалкое существование. Мир не крутится вокруг твоих фантазий, Алиса. Он жёсткий. И нужно быть к этому готовой.
Алиса сжала кулаки. Спорить было бесполезно. Этот разговор они вели уже сто раз, и он всегда заканчивался одинаково – молчаливым противостоянием и чувством вины с её стороны.
