Тайна покинутого сада

– Знаете ли вы, что такое сад? Я имею в виду, знаете ли по-настоящему, как знают истинные садоводы? Чувствуете ли вы его настроение – тонкой печали после дождя и азарта первого урожая? Слышите ли его голоса – сопрано сочной груши и бас мясистого крыжовника? Прислушайтесь – они говорят с вами. О чём? О своих мечтах, тревогах и о планах на это лето. В саду кипит жизнь. Вы её видите? – на лекции профессора Урожайского было не протолкнуться. Начинающие садоводы, будущие агрономы и просто любители дачных экспериментов внимали ему, забывая дышать. Они старались уловить в его словах хотя бы прозрачную подсказку к разгадке той тайны, что будоражила их умы не первый год. Как? Как этому обычному с виду человеку удалось развернуть на восьми сотках оазис, где всё пышно росло, дружно зрело, оборачивалось рекордным урожаем и… вызывало зависть.

Надо сказать, что сад профессора собрал все крупные и не очень награды, каждый год побеждал в конкурсе «примерных и образцовых дачных участков», а уж о коллекции призов отдельных его обитателей и говорить не стоит. Как ни старались соседи взять с него пример и воплотить советы Урожайского на своих земельных наделах, а не выходило: и тюльпаны урождались мелковаты, и груши не дозревали, вязали рот, и клубника погибала в неравном бою со слизнями.

В некоторых плодах есть особое вещество под названием танин. Он и производит вяжущий эффект. Когда груша незрелая, танина в ней много. А когда дозревшая – мало.

Корреспонденты газет осаждали профессора, фермеры обещали золотые горы – лишь бы выдал секрет.

– Я отношусь к саду с душой, вот и всё. Люблю его обитателей, люблю эту землю, радуюсь каждой новый почке, каждому бутону. И сад это чувствует. Конечно, надо знать, по каким законам природы он живёт, это само собой. Но без любви и заботы ничего путного не получится. Хотите – верьте, хотите – нет.

– Но позвольте, профессор, – не верили ни те, ни другие. – Это несерьёзно. Сад – он и есть сад. Сажаем семечку – получаем дерево, сажаем луковицу – ожидаем тюльпан. Раскройте же нам секрет вашего дивного сада. Умоляем!

Профессор вздыхал. Другого секрета у него не было.

Но искатели тайны не унимались. Кто-то пустил по городу слух, что всё дело – в особых удобрениях, которые разработал Урожайский. Ближайший сосед профессора по фамилии Сорняков вызвался круглосуточно наблюдать за волшебным садом, для чего его жене пришлось взять на работе отпуск, а детям – больничные для школы.

Сосед подошёл к делу серьёзно: оборудовал наблюдательный пункт – установил на плоской крыше своего дома пластиковый лежак – и завёл дневник, куда прилежно записывал, когда, чем и в каком количестве профессор удобрял землю. Тот, в свою очередь, тоже с изумлением наблюдал – за необычным поведением знакомца и его семьи: и утром, и в полдень, и вечером на лежаке сменяли друг друга люди. Шезлонг не пустовал даже в дождь. Тогда над ним вырастал парусиновый зонт, а под ним – продолжал как бы наслаждаться свежим воздухом дозорный. Только ночью никто не нёс службу.

Наблюдения показали, что профессор использует разные удобрения. Для цветов – одни, для плодовых деревьев – другие, для газона – третьи. Но, к разочарованию Сорнякова, все эти подкормки были вполне обычные, дачникам хорошо известные.

Профессор действовал по науке – вычислял, чего не хватает растениям и почве, и подкармливал нужными удобрениями.

– Почва везде разная, – говорил Урожайский на одном из своих выступлений, – и потребности – тоже. В одном регионе в почве много песка, в другом – глины. Где-то много железа, а где-то – наоборот, его не хватает. Поэтому и удобрения тоже нужны разные.