Димитрий сидел неподвижно в своём обшарпанном старом кресле,
которое от сырости уже практически развалилось, когда услышал шаги.
«Шаг, шаг и ещё раз… Узнаю эту походку, — подумал Димитрий. –
Лёгкая, изящная. Это — моя дорогая сестра Камилла. Ну да, кто же
ещё имеет возможность сюда прийти, кроме неё? Это же она заточила
меня в этом холодном и сыром погребе на целых сто лет, а ныне
глумится, принося раз в месяц какого-нибудь небольшого зверя. Этого
мне достаточно для того, чтобы не свалиться в длительную спячку, но
в то же время я остаюсь слабым. У меня нет сил даже встать с места,
хотя раз в десять лет она приносит мне зверя покрупнее. Но почему
раз в десять лет? На этот вопрос она мне так и не ответила».
— Смелее, ну же! — шептал Димитрий. — Собственно, что ты мне
сегодня принесла, мышь или что-нибудь существеннее?
Он так и сидел неподвижно, будто ему было всё равно, придёт она
или нет. Гордость для него была важнее чувства голода.
— Была бы моя воля, то ничего б не принесла. Но ты — мой брат, и
я обязана о тебе заботиться, – сказала Камилла с брезгливостью на
лице.
— Ха-ха, как же это забавно. В случае если бы ты хлопотала, то
привела б мне молоденькую персону, лет, например, двадцати,
невинную, с белоснежной кожей, и чтобы в обязательном порядке она
посещала храм каждую службу. У них кровь самая сладкая.
Его глаза налились кровью от одной лишь мысли, как он вцепится
собственными белыми клыками в её светлую кожу на шейке и осушит
бедолагу до последней капли.
— Опасаюсь тебя огорчить, но скорее всего в данный момент
подобной девицы ты не отыщешь, – её ухмылку заметил даже
Димитрий.
— Как это?
— Понимаешь, братец, сейчас пошла такая молодёжь, что в двадцать
уже, собственно, невинных практически нет. А чтобы и в храм ещё
ходила каждую службу, хм... Я предполагаю, что тебе это время
понравилось бы. Безнравственные девы на каждом шагу, брат брата
убивает из-за какой-нибудь мелочи. Хотя кровь, вероятно, у них не
такая уж и сладкая, как прежде была. Они сейчас едят что попало и,
вообще, не следят за собственным самочувствием.
— Благодарю за лекцию! – он повернулся лицом к Камилле и
продолжил: — Я, когда выйду отсюда, как-нибудь сам разберусь. Но у
тебя, я надеюсь, меню прежнее? Всё те же белочки, они-то еду не
меняли! – он ухмыльнулся, глядя ей в лицо.
— Да не скажи, из-за этих химикатов и я страдаю.
Она медленно спустилась по лестнице и подошла к стальной двери,
которая делила комнату Димитрия на две части. Включив свет, она
швырнула кролика прямо в руки своему брату.
— Ешь! – брезгливо сказала она.
Кролик не успел и пискнуть, как Димитрий осушил его до последней
капли. Набравшись сил, он встал, облизал собственные тускло-розовые
губы и за секунду оказался у двери. Камилла на миг ужаснулась, её
глаза расширились, но всё же она не сдвинулась с места.
— Страшно? Я полагаю, да. Пойми, я всё же выйду отсюда и тогда
вырву твоё сердце и засушу его на память. Или же ты думаешь, что я
тут буду вечно?
Он взглянул прямо ей в глаза, стремясь прочесть в них хоть
что-то. Камилла отвела взгляд в сторону и сказала:
— Я была бы только рада, если бы ты оставался взаперти ещё
тысячу лет! – её голос был уверенным как никогда.
— Ха-ха. Как же забавно ты выглядишь, ты же вся дрожишь! Но мне
приятно, что ты всё ещё опасаешься меня. Так же, как в детстве,
когда впервые увидела мои клыки. Помнишь тот день? – с его лица не
сходила улыбка, глаза засияли, и он задумчиво посмотрел вдаль.
— Как же я могу его забыть? Я тогда шла из храма и услышала крик
девушки, — Камилла на некоторое время умолкла и с ненавистью
продолжила: — Я побежала на вопль к сеновалу и заметила тебя. Ты
был подобен монстру из книжки, которую я читала на днях. Твоё лицо
было запачкано кровью, а глаза были большими и заполненными злобой,
потому что я тебя заметила. Ты оскалил свои белоснежные ровные
клыки и зарычал как дикий зверь. А затем с улыбкой крикнул:
«Беги!».
