Глава
1.
Даша.
—
Могут и сокращением по башке надавать, — удрученно вздыхает Марика, наш педагог
по ритмике. — А черт его знает, что теперь новым хозяевам в голову то взбредёт.
Нам, подневольным, только и остается – гадать.
—
Так не пойдет! – возмущаюсь в ответ.
—
Что предлагаешь? – подключается Галка, старший преподаватель в нашем центре
спортивного развития для детей и подростков. — Забастовку и голодовку?
—
Ну для начала потребовать ответов от них, — поджимаю я губы и судорожно
подсчитываю в уме сколько мы с Риткой протянем, если меня сократят. Месяца три
и не больше.
Рита
– моя дочь. Моя душа и вся моя жизнь. В двадцать два вовсе не просто вот так
взять и принять на себя ответственность за маленького человечка. Но я сделаю
все возможное, чтоб подарить своей малышке счастливое детство.
Однако,
сейчас мои планы с грохотом бьются о скалы реальности под названием «вероятное
сокращение». Работу в маленьком городе трудно найти. Тем более по такой узкой
специальности, как у меня.
—
И на кой черт им сдался наш центр? Прибыли от него с гулькин нос, — говорю, а
сама краем глаза кошусь в приоткрытую дверь соседнего зала. Там тренировки по
танцам у дошколят. Ритка в первых рядах.
Она
в три годика еще и по возрасту не подходит для подобных занятий, но для меня
тренер сделал исключение и взяла ее в группу. И мне так удобнее, не приходится
лишний раз нянечку нанимать.
Рита
старается, пыхтит, глаз от тренера не отводит, серьезно морща свой носик. А
сама даже не все понимает, просто за ребятами движения повторят.
Моей
дочери противопоказана большая нагрузка. И я знаю, что Ритке каждый раз
грустно, когда в саду детишки носятся сломя голову, а за ней пристально
наблюдают педагоги и воспитатели.
Поэтому
иногда, вечерами, я привожу ее в центр, чтобы дочурка могла хоть немного
выплеснуть накопившуюся за день энергию.
—
Я слышала, что у бывшего владельца долги были большие. Вот он собственностью и
рассчитался. Теперь Дворецкий наше здание точно под какой-нибудь ТЦ оборудует.
Место-то выгодное.
—
Тот самый Дворецкий?! — Галка округляет глаза. — Я думала этот старый хрыч уже
на пенсии. Или вообще того…
Толкаю
ее под бок.
—
Этот старый хрыч еще нас с тобой вместе взятых переживет. Но, если нас
перекупил он, то центр точно закроют, — я снова вздыхаю. С каждой секундой
надежда на стабильное будущее тает как снег на теплых ладошках.
—Да
нет! — Марика машет рукой и закатывает глаза. —Девочки, ну вы как с луны
свалились, чесслово! — она играет бровями и выжидающе смотрит. Держит интригу.
—
Ну-у! Не томи! — хором с Галкой торопим ее.
—Дворецкий!
Но не старший! А младший! Сын его! Папенька его сюда в ссылку сослал. Уж не
знаю, чем ему там в Москве родной сын не гож стал, но накосячил он знатно…, —
Марика задорно играет бровями.
А
меня передергивает от одного только слова «Москва».
Когда-то
и я была наивной и глупой. Помчалась покорять строптивую столицу, а в итоге
получила разбитое сердце и… Ритку.
Ни
о чем не жалею.
Стоило
впервые взять на руки этот комочек счастья – раны на сердце словно затянулись в
момент. Теперь у меня есть дочурка, а у нее я. И больше нам не нужен никто.
Однако,
к москвичам теперь отношусь с осторожностью. Каждый второй лицемер и обманщик.
—
Девочки-и-и, — взахлеб продолжает Марика, мечтательно поднимая глаза к потолку.
— Вы б его видели…! Красавец, каких поискать! Статный, высокий! — закусывает
губу с таким чувством, что мне заранее становится жаль несчастного миллиардера
Дворецкого - младшего. В нашем городишке ему придется отбиваться от толпы таких
«Марик».
И
я еще больше печалюсь. «Высокий и статный» уж точно не войдет в положение. И не
станет вникать, что детей сюда даже с соседнего района привозят.
