Тайны города S. Клад темного атамана

Крупная темная птица кружила над спящим лесом, сужала круги, выбирала подходящее дерево. Наконец, канула в сплетение ветвей, повозилась, устраиваясь. Нахохлилась и замерла недвижимо.

Октябрьский лес наполнен ожиданием, особенно ночью, когда луна висит круглым блином над линией горизонта. В ее ровном свете тени деревьев выглядят темнее и глубже. Они прорисованы в светлых просеках строками книги, написанной на неведомом языке. Если долго вглядываться в эту скоропись, то неосторожному наблюдателю покажется, будто граница между фантазией и явью размывается, а прошлое накрепко переплетается с настоящим.

Лунный свет заливает свежие просеки, сделанные на скорую руку. Птице сверху видны неуклюжие фигуры людей, которые прячутся в тени леса. Но есть и другие, которые не таятся, а споро шагают по серебристой лунной дорожке. Крепкие, бородатые люди. На самые брови надвинуты суконные шапки, за плечами покачиваются небольшие сундуки на ременных петлях.

– Стой, кто идет? – густой бас наполняет лесное пространство.

– Свои, Михалыч, – отзывается первый. Он идет налегке и по голосу ясно, что он здесь главный. – Ты снова в дозор?

– Пусть молодые спят, мне-то уже и не хочется по стариковскому делу, – отвечает с усмешкой бас. – Помочь нужна, атаман?

– Справимся. Ты пост стереги, Михалыч, – голос атамана тает среди деревьев. Его спутники с поклажей уже миновали просеку и скрываются в густом кружеве древесных теней.

Михалыч провожает их взглядом. Не шибко хорошо идут дела у атамана Харитонова, и давно не слышно никаких вестей от Степана Тимофеевича Разина. Говорят, ранен он сильно в бою под Симбирском. И здесь, в лесах Пензенской губернии, идет за боем бой. Выматывающая война, в которой мужики гибнут десятками и сотнями. Придется, видно отступать, только вот куда? В сторону мятежного Корсуня, в котором, по слухам, опять собирается войско для штурма Симбирска? Или идти в сторону Пензы, чтобы и дальше поднимать казаков да крестьян?

Говорят, что в соседнем Темникове объявилась атаманша, и отряд у ней чуть ли не в тысячу душ. Эх, ударить бы вместе, всеми силами. Оружие куют в кузнях крепости для мятежного войска. Есть и припасы, заготовленные впрок. Неужто все зря?

Михалыч покрутил головой и усмехнулся. Нет, так просто мужичков не возьмешь, а Михаил Харитонов – самый смелый и удачливый из разинских атаманов. Любят его люди, идут с ним в самую горячую сечу. Уважают не только за отвагу, но и за ум. Вот и сейчас, наверняка, что-то задумал. Ишь, подался в сторону темных оврагов, да еще и ночью. Туда местные и днем-то не ходят, говорят, что место проклятое. А ему хоть бы что, одно слово – атаман!

Словно подслушав мысли старика, птица неслышно соскользнула с дерева, ушла в ночное небо. Может быть, хотела разглядеть нечто, не предназначенное для чужого недоброго глаза?

…Михаила Харитонова одолевали мрачные мысли. Разин с товарищами рассчитывали на быстроту восстания, да поначалу все так и шло. Приходили в село с четырьмя казаками, а уходили с полусотней новобранцев. Но потом отряды Степана Тимофеевича увязли в боях, а неудачная осада Симбирска едва не стоила жизни самому Разину. Не удалось, как задумано было, прорваться к сердцу России, чтобы пламя восстания заполыхало в Курске, да на Брянщине, а там уже и Москва недалеко. У него самого, Михаила Харитонова, тоже сначала дело пошло на лад. Саранская крепость не сопротивлялась, хлеб-соль восставшим поднесла. Да только все труднее отражать удары войска воеводы Барятинского – воина жестокого и умелого. Сил остается все меньше, теряются они в изматывающих местных боях.

Из тяжких дум Харитонова вывел шум воды. Через несколько сотен шагов открылся вид на реку. Темные овраги да могилы старого народа остались в стороне. Местные избегали этих безлюдных мест. Кому хочется связываться с нечистью бесплотной, когда и на земле бед хватает?