– Что вы знаете про опухоли? – бесстрастный тон и быстрый, ничего не выражающий, взгляд врача, оторвавшегося от изучения результатов моего обследования, буквально оборвали мою жизнь.
Как обухом по лбу… Это… не могло случиться со мной, нет! Я всего лишь упала в обморок на работе… Это переутомление, авитаминоз… Что угодно, только не… Но в то же время почувствовала, сердцем поняла по неуловимо подобравшейся позе медика, по затвердевшему овалу лица, не выражающему никаких эмоций, что – да, это действительно случилось. И со мной…
– Не надо начинать издалека, – кажется, губы шепчут вопреки моему желанию, вопреки дикому страху и отчаянию. – Просто скажите мне – это обратимо?
Недолгое молчание, очередной быстрый, прямой и изучающий взгляд и самый страшный ответ на свете:
– Нет. Четвертая стадия. Поражен головной мозг.
А я сходила с ума от мигреней. Вот тебе и болезнь «много читающих барышень». Как глупо и как… поздно. Столько всего еще… Эх! И не жила, и не любила, и счастлива по-настоящему не была. Увязнув в работе, едва успевала отмечать дни в календаре. Дни…
– А сколько… осталось? – страх исчез, просто внезапно поняла, что все – это конец. И он неизбежен, как ни пытайся его отсрочить или отвести. Надо просто это принять.
– Возможно, месяц или два. Мы можем предложить определенную методику. Ситуация уже не операбельна, но есть шанс… – опустив взгляд на бумаги перед собой, все так же отстраненно начал объяснять доктор.
– Нет, – прервала его на полуслове, – спасибо, но не надо. Я не хочу.
И встала.
– Я пойду? – глядя ему в глаза.
– Хорошо, – медик кивнул. – Дома все обдумаете. И – возвращайтесь.
Благодарно кивнув, вышла, зная, что не вернусь. Не хочу провести последние дни в отчаянной и безнадежной агонии.
Куда шла дальше – не осознавала. Не было цели. Её теперь не было в принципе. Да и была ли она когда-нибудь?.. Ноги сами несли куда-то, думать хоть о чем-то, что-то решать – не получалось. Слишком… безнадежным, незначительным казалось все в свете последних новостей. Слово «смерть» – жуткое. Но не тогда, когда речь идет о тебе. Тогда оно такое отчаянное и… пустое?..
Подняв взгляд от асфальта под ногами, поняла, что стою возле реки, на краю обрывистого берега. И я была одна – только бесконечность голубого неба готова была разделить со мной этот миг. Все верно: когда теряются все ориентиры жизненного пути, когда в душе только отчаяние от неспособности что-то изменить, единственным, что не покидает нас, остается надежда. Отчаянная и нелепая. На высшую справедливость, на помощь оттуда, откуда только она и может придти.
«Пусть не для своего, уже обреченного, тела, но хоть для души…» – мысленно просила я, стоя на краю, не видя и не слыша ничего вокруг: «Еще один шанс. Где и когда угодно – только дайте его! Пусть он будет! Прошу…»
Нет, я не думала о чем-то конкретном, не стремилась найти себе оправдания, заслужить высшую милость, просто… так отчаянно хотелось жить! Пусть тот, кто мудр, кто не глух к любым нашим искренним просьбам, кто справедлив и действительно всезнающ, пусть он решит, достойна ли моя душа этой милости, еще одного шанса прожить жизнь… любую, просто прожить.
Время показало, что мне осталось меньше двух месяцев…
Распахнув глаза, тут же захотела их закрыть и заорать во всю силу легких. Прямо надо мной нависало лицо чудовища… И не просто нависало. Меня сдавило, притиснуло его телом. Мгновенно ощутила, поняла, что происходит. Благо, не девочка давно… была…
Внутри меня сильными толчками, явно приближаясь к кульминации, двигался его член. Мощно, уверенно и безжалостно. Ладони… мужчины?.. с усилием вжимались в матрас по обе стороны от моей головы. Его лицо отдалялось и резко, сопровождая очередной рывок внутрь меня, приближалось вновь. Жутковатое это лицо застыло от напряжения, необъяснимо странного цвета веки были сомкнуты, дыхание резкое.
