АЛИСА
Я прихожу в себя в клетке. По
крайней мере, выглядит это именно так: по бокам, внизу и наверху –
глухие бетонные стены, от которых тянет холодом. Впереди –
настоящая вертикальная решетка, состоящая из толстых ржавых
металлических прутьев. Размер камеры – от силы полтора на полтора
метра, даже не вытянуться. И в полный рост тоже не встать. Лампочки
под потолком нет, тусклый свет идет только откуда-то снаружи.
Медленно разогнувшись из позы
эмбриона, я сажусь на полу, тут же инстинктивно забиваясь в дальний
угол, подальше от решетки, за которой слышны неразборчивые голоса
на арабском языке, и притягивая к груди дрожащие коленки. Ноги у
меня босые и перепачканные грязью, но белье и длинное платье на
месте – уже хорошо. В волосах застрял какой-то мусор. Я пытаюсь
понять, какие у меня последние воспоминания.
Ужин по поводу приема на работу
переводчиком в крупную строительную компанию в Рас-аль-Хайме. Я
подписала договор. Потом кто-то из гостей на английском языке
приветливо пригласил меня в бар. Я согласилась: перелет и
переговоры были трудными, я устала, хотелось немного расслабиться.
В баре я заказала всего один коктейль, а потом... Я растираю
пальцами переносицу. Ничего не помню и ничего не понимаю. Видимо,
мне что-то подсыпали в напиток. Голова до сих пор соображает плохо,
конечности ватные. Единственное, что стучит в висках лихорадочной
мыслью – отсюда надо выбираться! Просить помощи! Требовать
обращения в посольство! Это же тюрьма?! Это какая-то ошибка!
Я ничего не сделала!
Набравшись сил и смелости, я наконец
встаю на ноги. В этот момент откуда-то раздается женский крик на
незнакомом мне языке, и от неожиданности и ужаса я чуть не падаю
обратно. Цепляюсь за стены, чтобы устоять на ногах. Шея не
разгибается, голова упирается в бетонный потолок. Я подхожу к
решетке, обхватываю прутья пальцами и осторожно выглядываю наружу,
тут же шокированно сглатывая. Огромное подвальное помещение все
разделено на такие бетонные мешки с решетками, и в каждой второй
клетке находится женщина. Я вижу не меньше десятка, а сколько еще с
моей стороны?! И только сейчас до моих ушей доходит нескончаемый
гул тихого бормотания. Никто из них не кричит – кроме той,
одной.
– Эй! – громко говорю я, и до смерти
напуганный голос с трудом прорезается в дрожащем теле. Потом я
понимаю, что по привычке закричала на русском языке, и повторяю на
английском, а потом на арабском: – Немедленно выпустите меня! Меня
зовут Алиса Мирохина, я гражданка Российской Федерации и требую
встречи с представителем посольства!
Две или три девушки смотрят на меня
во все глаза, одна качает головой, словно предупреждая: лучше
молчи. Но я продолжаю:
– Что здесь происходит, черт
возьми?! Я подам на вас... – закончить не успеваю, потому что в
этот момент передо мной неожиданно появляется фигура рослого
мужчины в черной робе и маске на лице, и электрошокер впивается в
мои пальцы. Я вскрикиваю и отскакиваю от решетки.
– Ты чего разоралась?! – рычит от на
меня на арабском. – Сядь и заткнись, шлюха! Говорят, на тебя уже
есть покупатель, недолго тебе осталось.
– Какой еще покупатель?! –
возмущаюсь я. – Что вы себе позволяете?! Кто вы вообще такие?! Я
свободная женщина!
– На востоке нет свободных женщин, –
говорит мужчина с усмешкой, и я понимаю, что арабский – не его
родной язык. Чувствуется какой-то европейский акцент. – А ты вообще
не женщина, ты – товар, шлюха, дырка, заткнись, или я ебну тебя
шокером в глаз, ты меня поняла?!
Я молча отступаю, понимая, что он
вполне может выполнить свою угрозу. Сажусь обратно на пол и
затихаю, как другие женщины. Обнимаю коленки, смотрю затравленным
зверьком на своего надзирателя. Он зыркает на меня черными глазами
сквозь дырки балаклавы и наконец отходит.
