– Ева…
Сквозь сон тихий хрипловатый голос Александра звучит необычайно чувственно. Глубже зарываюсь в тёплую постель. Она не очень мягкая, но от этого не менее уютная, приятно пахнущая мужским одеколоном.
– Ева подвинься, – уже более настойчиво раздаётся над ухом.
– Ммм, – недовольно мычу.
Не хочу двигаться. И просыпаться тоже не хочу. Мне так хорошо, так сладко. Так спокойно. Эта кровать словно безопасный островок посередине бушующего океана.
– Ты должна подвинуться!
– Ещё чуть-чуть… – бормочу в полусне.
Утро не может наступить так быстро. Я же едва коснулась подушки головой. Едва закрыла глаза. После всего, что произошло накануне, нужно поспать. Долго-долго. Чтобы забыть, чтобы…
– Ева…
Сильные руки хватают меня за плечи. В испуге распахиваю ресницы. Наталкиваюсь на тёмный взгляд Родионова. Не сразу понимаю, что происходит. Каким-то образом я оказалась на его стороне кровати. Вернее, на широкой мужской груди. Вот почему постель показалась жёсткой.
От крепкого мускулистого тела Александра исходит жар, как от печки. Ощущаю его даже через ткань пижамы.
Открываю рот, но не успеваю ничего сказать. Родионов касается моих губ своими губами. В то же мгновение меня затапливает расплавленным мёдом. По коже рассыпаются раскалённые золотистые угольки.
Александр целует нежно, но требовательно. Его язык проникает ко мне в рот и неторопливо исследует его. Заигрывает с моим языком. Наслаждение от неожиданной ласки настолько сильное, что не сразу реагирую на неё. Я так долго мечтала о поцелуе Родионова… И теперь, когда, наконец, это случилось, пребываю в блаженной прострации.
Большие ладони проходятся по моему телу собственническим жестом, повторяя изгибы. Обвиваю Алекса за шею руками. Скольжу пальцами по его коротко стриженым волосам на затылке. Целую в ответ со всем желанием, что томилось во мне с самой первой встречи с этим суровым и невозможно притягательным мужчиной.
Вкус поцелуя Александра терпкий, как дорогое вино. Он пьянит и наполняет меня совершенно волшебными ощущениями. Раньше я никогда не испытывала чего-то подобного.
Определение этому «чему-то» подобрать сложно. Солнечное сплетение сладко сжимается, и в то же время нервные окончания, будто невесомым пёрышком щекотят. В груди становится тесно. Тело охватывает слабость. Томное марево наполняет вены. Оно стремительно перерастает в жар. В самом низу живота поднимается будоражащая волна.
Ловким движением Алекс укладывает меня на спину. Нависает, упираясь одной рукой в матрас, а второй ведёт по моей голове. Кончиками пальцев дотрагивается до щеки. В полумраке комнаты Родионов кажется ещё более мощным. Однако это не пугает. Наоборот, дарит восхитительное чувство защищённости от всего мира.
Прерывисто дышу и дрожу всем телом, переживая новые сумасшедшие эмоции. Лихорадочно вглядываюсь в графитовые глаза Александра. Там бушует настоящее цунами. Впервые вижу, как обычно невозмутимый мужчина с каждой секундой неумолимо теряет над собой контроль.
Родионов снова накрывает мой рот поцелуем. По-взрослому глубоким и властным. Колючая щетина царапает кожу, обостряя удовольствие. Ладонь Алекса ложится на мою грудь. Нежно сминает её. Волны внизу живота тут же превращаются в жидкое пламя. Утопая в жаркой пучине, не могу сдержать стон наслаждения.
Глажу каменные мужские плечи, рельефные руки. Мне этого мало. Хочется большего. Почувствовать полностью твёрдое тело Родионова. Ныряю ладонями под край его футболки.
Едва касаюсь обнажённой кожи, Алекс дёргается, как если бы его ударило током. Издаёт низкий рык. С жадностью принимается целовать шею. От этого голова натурально идёт кругом. Когда Родионов прикусывает ключицу, сумасшедшие мурашки разбегаются от макушки до самых пяток.
