1. НАТ. САНКТ-ПЕТЕРБУРГ. СМОЛЕНСКОЕ КЛАДБИЩЕ. НОЧЬ.
Зловещая тишина. Луна слабо освещает старые могильные памятники.
ТИТР:
Акт первый: Онегин.
На глухой тропинке стоит вишневая ВАЗ-2109 с тускло горящими фарами, приоткрытой водительской дверью и приглушенным двигателем.
ТИТР:
Лихие девяностые. Бандитский Петербург. Смоленское кладбище.
В полутьме между могилами крадется тощий, среднего роста, сгорбленный бандит Калач (43), на нем – недорогая кожаная куртка и широкие спортивные штаны с лампасами.
Крупно: пистолет в тощей руке Калача.
Калач останавливается, прислушивается. Внезапный хруст ломающейся ветки у него за спиной.
Калач испуганно оборачивается, видит перед собой слабо освещенное лунным светом веселое лицо красивого, среднего роста, крепкого, небритого Труффальдино (27), в кожаных куртке и штанах, ковбойских сапогах.
ТРУФФАЛЬДИНО
(приставляет дуло пистолета ко лбу Калача)
Бу-у!
Калач от страха роняет пистолет и безвольно закатывает глаза.
КАЛАЧ
(растерянно)
Капитан, ну, нельзя же так жестко. Я чуть было концы не отдал.
ТРУФФАЛЬДИНО
(достает наручники)
Не фиг было с волыной, залетный, на девятке давать по газам.
Щелчок наручников на запястьях Калача.
ТРУФФАЛЬДИНО
(поет)
Наручнички-браслеты, а ключика-то нету. Передавай приветы дружочкам и родным.
Наручнички-браслеты, пройдут зима и лето. Запомнят тебя бабы молодым.
Звонок мобильного телефона.
ТРУФФАЛЬДИНО
(задумчиво)
Калач, это тебя или меня труба зовет к решительным делам?
КАЛАЧ
Моя в тачиле, будь она неладна. Может, отпустишь меня с миром, мусорок?
Труффальдино одним движением разворачивает Калача, заламывает ему руки, достает из заднего кармана кожаных штанов раскладную «Моторолу», отвечает на входящий звонок.
ТРУФФАЛЬДИНО
Сдурели, какие Кресты? Висяк раскрыт, Калач расколется, как пить дать.
(пауза)
Аа-а, совсем другое дело, буду, как штык. Как только этого дурилку застолблю в отделе нашем, будь этот залетный трижды проклят.
2. ИНТ. САНКТ-ПЕТЕРБУРГ. КОРИДОР СЛЕДСТВЕННОГО ИЗОЛЯТОРА КРЕСТЫ. НОЧЬ.
Гробовая тишина. Тусклый свет. Мрачные облупленные стены. Мозаичный пол.
ТИТР:
Лихие девяностые. Бандитский Петербург. СИЗО «Кресты».
Труффальдино идет следом за невысоким, крепким, конопатым Надзирателем (30) с массивной связкой ключей в руке.
ТРУФФАЛЬДИНО
Осталось ему сколько?
НАДЗИРАТЕЛЬ
Один черт знает, но не жилец он вовсе. Сморчок двумя ногами в сердце ада, ты там поосторожней с ним – опасный тип.
Труффальдино ухмыляется.
ТРУФФАЛЬДИНО
(поет)
Опасность, поножовщина, стволы. Какая разница? Нам – операм по праву дано уничтожать бандитов сразу, как только они рождены, рождены, рождены. Смех за решеткой урок всех достал. Достала контрабанда и гоп-стопы. Достала вседозволенность гОпо-о-оты. Какая разница? Нам – операм по праву дано уничтожать бандитов сразу, как только они рождены, рождены, рождены.
НАДЗИРАТЕЛЬ
(продолжает)
Клоп еще тот. Назад неделю он медсестру заточкой с ложки сделанной порезал, гад.
ТРУФФАЛЬДИНО
За что?
НАДЗИРАТЕЛЬ
Не извинилась перед сволочью. Заточкой тыкнул в печень, будь здоров. Но выжила, всем мы нарядом свечи ставили в часовне по Маринке.
3. ИНТ. САНКТ-ПЕТЕРБУРГ. ОДИНОЧНАЯ КАМЕРА СЛЕДСТВЕННОГО ИЗОЛЯТОРА КРЕСТЫ. НОЧЬ.
Тусклый свет. Одинокое окно за решеткой. Почерневший сводчатый потолок.
На шконке лежит маленький, лысый, худой, лопоухий, изредка кашляющий в кулак вор в законе Онегин (87).
Труффальдино сидит на привинченной к полу неокрашенной скамье, недовольно смотрит на Онегина, за спиной у него – привинченный к стене откидной деревянный стол с электрическим чайником и двумя помятыми кружками.
ТРУФФАЛЬДИНО
Онегин, всем ты плешь проел, достал, короче, – будь краток. Или я свалю из этой халабуды.
Онегин с трудом садится на край шконки, трет нос, громко кашляет в костлявый кулак.
