Попасть в другой мир – что может быть хуже? Многое. Например, то, что темный маг, по милости которого это произошло, влюблен в меня, а его брат случайно дал мне вместо воды отворотного зелья. И теперь у нас есть всего четыре недели, чтобы все исправить. В противном случае Элиана и Мариса с позором выгонят из Академии лунной магии, а я навсегда останусь холодной, как ледышка, неспособной полюбить ни одного мужчину в мире…
Зеркальный коридор завораживал – как в детстве, когда я могла сидеть перед бабушкиным трельяжем часами. Отражения множились, сливались, манили к себе. Я невольно наклонилась к тускло мерцающей глади, всматриваясь в бесконечность.
«Лана, отойди от зеркала! Сколько можно говорить?!» – откуда-то из прошлого едва слышно донесся бабушкин голос.
Я чувствовала взгляд, который искал меня. Властный, притягивающий. Похожий на тот, из вчерашнего сна. Здравый смысл, как и бабушка, убеждал отойти подальше, а еще лучше выйти из комнаты, закрыть дверь и больше никогда туда не возвращаться. Но воля слабела с каждой секундой, я наклонялась все ниже, пока лицо не оказалось так близко к отражению, что оно расплылось перед глазами.
Пальцы коснулись прохладной поверхности и… скользнули сквозь нее, словно окунулись в воду. Вскрикнув от испуга и неожиданности, я попыталась вытащить руку, но не смогла. Серебристая глубина засасывала, как болотная трясина.
Упираясь и цепляясь за подзеркальник, я сопротивлялась изо всех сил, но тщетно. Рука погрузилась до самого плеча, а за ней по ту сторону оказалось и лицо. По глазам ударило ослепительное сияние, заставившее зажмуриться. Еще мгновение – и я почувствовала, что лечу куда-то с бешеной скоростью и ветер шумит в ушах. Осторожно приоткрыла глаза и увидела тот самый хорошо знакомый зеркальный коридор – только теперь изнутри. Кто-то ждал меня там, где его стены сливались в сверкающую точку. Она приближалась, становилась еще ярче, пока не вспыхнула, поглотив все вокруг…
Кажется, я потеряла сознание, а когда очнулась, обнаружила себя в большой полутемной комнате, освещенной десятком свечей и пылающим в камине огнем. Сводчатый ребристый потолок наводил на мысли о средневековом замке. Стол в центре был завален книгами и бумажными свитками, там же стояли стеклянные и глиняные сосуды всевозможных форм и размеров, лежали предметы, о назначении которых оставалось лишь догадываться.
Сама я каким-то образом оказалась на узкой жесткой кровати, которая пахла… в общем, спал на ней, определенно, мужчина, и постельное белье меняли явно не сегодня. Вторая такая же стояла рядом, отделенная чем-то вроде тумбочки.
Резкие раздраженные голоса привлекли мое внимание. Повернувшись, я увидела в нише у окна двоих мужчин, которые разговаривали на повышенных тонах на незнакомом мне языке. Насколько я могла видеть, выглядели они года на двадцать два – двадцать три или около того. Вообще-то ровесников я как мужчин не воспринимала, но этих назвать юношами или тем более парнями как-то не получалось.
Вид у них был явно не современный. В моем понимании, конечно. Заправленные в высокие сапоги штаны горчичного цвета плотно облегали всю анатомию. У свободных белых рубашек с широкими рукавами не было пуговиц – как на исторических портретах. У одного длинные светлые волосы падали на плечи живописными крупными кудрями. Другой, тоже блондин, был подстрижен сравнительно коротко. Как мне показалось по интонациям, длинноволосый, размашисто жестикулируя, выказывал свое крайнее возмущение. Его собеседник стоял, засунув руки в карманы, с досадой смотрел в пол и то ли пытался оправдаться, то ли огрызался в ответ на упреки.
В простенке висело большое овальное зеркало в черненой раме. Не через него ли я попала сюда? Оно тускло отливало розовым светом, хотя, возможно, это было всего лишь отражение огня в камине.
