Утро сразу не задалось. Погода оказалась довольно ветреной и смурной, в такую гадость и вставать не хочется, а уж работать и подавно. Но когда желания совпадают с возможностями, я уже не помню. Тринадцать лет работаю в полиции, а в режим так и не вошел. Все тело испытывало непреодолимую тягу оставаться на месте, казалось, что даже легкие не хотят дышать. Я с трудом открыл глаза вновь, увидев свой знакомый, бежево-желтого цвета потолок. Глаза, не привыкшие ко всем цветам этого мира, так и хотели ввести меня обратно в царство забвения. «Все, пора!» – сказав себе, сделал рывок и опустил ноги на прохладный пол. Одевшись по форме, приготовил наскоро пару бутербродов и тут же их проглотил, почти не пережевывая. «Пресная, как и всегда», – подумал я. Когда входишь в ритм, все приедается, особенно еда. Когда-то давно, в те времена, которые уже забылись, не было ничего вкуснее бутерброда с колбасой. Разделавшись с завтраком и закончив ностальгировать, отправился на работу служить и защищать людей, так это называется, или я так думал.
***
Вот он – мой участок, старый, построенный, наверное, еще при Хрущеве. Зданию явно не хватало ремонта, девяностые и здесь отложили свой отпечаток. Слышал историю, мне рассказали старожилы, члены одной ОПГ поцапались в баре с операми и в отместку приехали и из машин расстреляли все здание. Соответственно, приговор для них был подписан, кто бы что ни говорил про ментов и их сотрудничество с преступниками, тут был отдельный случай. Нападавших не нашли и не найдут. Следы данной истории остались на стенах в виде дыр от пуль. В общем, лучшего места для грозного городского полицейского здания во всем городе не найти. Поздоровавшись с местным чудиком, сержантом Кимом, который дежурил у входа, я прошел в кабинет с табличкой «Следователь Филин И. Р.». Вот он! Мой любимый стол и стул. Вальяжно приземлившись на него, откинулся на спинку и погрузился в привычные размышления. Составить распорядок дня самое простое, следовать ему – другой вопрос. Когда я шел в полицию, думал, буду расследовать интересные дела, а оказалось, что девяносто процентов всех моих дел банальные мордобои, наркоманы, поножовщина после ссор и т. д. В нашем небольшом городе, где все знают друг друга, обычно все дела раскрываются за десять минут, максимум какой-то залетный, их после дела уже ищут другие. Пересчитав, сколько дел я сейчас веду, пришел к неутешительному выводу: «Как же я медленно работаю». Мой привычный распорядок прервал стук в дверь. «Начальство не стучит, значит, кто-то левый», – смекнул я. Не угадал, это был Ким, добрый и совершенно неподходящий для этой службы человек.
– Здравия желаю, тут тебя в приемной ждут, – сказал Ким.
– Кого черти принесли? – завыл от досады я.
– А я почем знаю? – пожал плечами сержант.
– Ты же дежурный! А если это уркаганская торпеда меня резать пришла! – шутливо наехал на него.
– Сто пудов – чистая урка! Коронованный вор со всеми причиндалами, звезды на плечах, тебе понравится! – оскалился Ким.
По ухмылке и тону сержанта было непонятно, смеется он надо мной или над моей подозрительностью. Отправившись в приемную, меня остановил начальник отдела майор Лютич, участник боснийской войны, каким образом он попал в Союз и как вернулся обратно, непонятно, но четкая линия от центра лба до уха, оставленная осколками, всегда напоминала мне о его странном появлении в органах правопорядка. Он никогда не пил и не курил, что несвойственно людям, прошедшим многое, и всегда улыбался, это бесило.
– Стоять! – командовал майор.
– Стою, – устало сказал я.
