ДИСКЛЕЙМЕР
Все события, описываемые в тексте,
являются художественным вымыслом. Любые совпадения с реальными
личностями случайны.
Дэвид
Мне не спалось. Пёстрые краски осени
тонули под кромешной темнотой ночи. Тревога нарастала, рука
непроизвольно потянулась за пачкой сигарет в кармане. Выудив одну,
постучал фильтром по лощеному ребру «Silk Сut», ещё решая в голове,
закурить или нет. Взгляд прошёлся по холодной кровати, и тоска
сжала моё сердце своей мрачной пятернёй.
Закурил, выпуская клубок дыма над
головой, и опустился в кожаное кресло. Волнение поднималось к
груди, скручивалось узлами, не давая полно вздохнуть. Откинул
голову, отголоски чужих голосов дурманили, как хорошее виски.
Голоса звучали тихо, от этого сложно было разобрать тон, оттенки
эмоций, и кому они принадлежали. Сводчатый белый потолок с
деревянными вставками у стен, словно в довесок напоминал мне о
белых пятнах собственной истории, которые никак не получалось
заполнить. Воспоминания блуждали несвязными образами.
Наклонился вперёд, пальцы подцепили
тюль, складывая ткань змейкой между большим и указательным
пальцами. Веки наливались тяжестью, но ко сну это не имело никакого
отношения. Стало быть, времени у меня полно, нужно воспользоваться
им с пользой.
Взгляд заметался по комнате, в
поисках этого призрачного портала времени, эпизода, с которого
начался бы отсчёт. Как по щелчку, глаза мои остановились на
фотографии в рамке. И как не заметил сразу? Вот же она, по правую
руку, так близко, что можно поднять, но я не стал этого делать.
Чёрные зрачки смотрели прямо в мою
душу, телу становилось тепло и спокойно. Защемлённая грудная
клетка, обузданная этой царственной красотой, смиренно поднялась,
пропуская воздух. Лена. Леночка, смотрела на меня застывшим ликом,
в ней было всё – моё падение и возвышение, моя страсть и любовь,
азарт и глубочайшая печаль по тому, что ей пришлось стерпеть.
Мысли буйным потоком заполнили мою
голову до боли в висках, потом этот шторм стих, пропуская луч света
и, унося меня в прошлое, в тот год, когда я впервые её увидел.
Родной Брайтон тогда был расцветом
туризма, сочетанием ярких цветом, примеси архитектурных стилей, из
бывшей рыбацкой деревни выстраивалось какое-то безумие. Оно мне
определенно нравилось. Люди были на расцвете чего-то великого,
вдохновляющего, щемящего живую суть до размеров крошечного
зернышка.
Оттого моё первое появление в Москве
вызвало жуткое отвержение. Я должен был приехать без лишнего шума,
по экономической повестке составления новых условий по нефтяным
фьючерсам. Олимпиада играла в этом немаловажную роль, отвлекая
внимание власти от скромного политика. Однако, с их стороны не было
маловажных и скромных фигур. С самого трапа меня встретили чуть ли
не с фанфарами, вызывая на моём лице удивления с примесью
пренебрежения. Подготовились, значит, весьма ожидаемо, хоть и не в
таких масштабах.
Кортеж из семи машин в ряд перед
взлётной площадкой, и нервная, оттого широкая улыбка Варищева,
министра по иностранным связям.
— Дела потом, — махнул Варищев,
учтиво усаживаясь рядом и поправляя галстук, — сейчас девочки,
водочка. — он поспешно щёлкнул пальцами перед глазами переводчика,
и тот поспешил перевести.
А следом его смех заполнил салон,
как нечто липкое, сальное, и совершенно неподходящее. Всё по
заранее составленному плану.
Заставил себя расслабиться,
прекрасно понимая, лишняя предосторожность уже не поможет, а каждый
жест с этого момента будет детально документироваться, и
передаваться в КГБ.
Обещанная водочка начала разливаться
прямиком в салоне, изобильно, готовая начинать развязывать мой язык
и наполнить навострённые уши Варищева информацией. Девочки
присоседились позже, в ресторане, обступая со всех сторон. Цветные
платья, начесанные волосы – всё красотки, как на подбор. Одно
только не учли, генетика или употребление спиртного с юности
накладывали на меня печатки устойчивости. Варищев как бурый медведь
навис над белоснежной скатертью, рассказывая очередную историю, а я
потянулся за пачкой сигарет.
