Артём.
В голову врезалась противная трель будильника, раздражающая не
меньше соседской дрели. Не разлепляя глаз, нащупал на тумбочке
телефон и попытался его заблокировать, но громкий нудный звук и не
думал заканчиваться .
Какого черта, я точно не заводил будильник. Да и не помню, чтобы
когда-то ставил на его звук такую противную мелодию, которая не
приглушалась даже подушкой.
— Что за хрень? — почти зарычал, подпрыгнув на кровати, и
осмотрелся.
Наконец-то этот звон прекратился, но в комнате резко включился
свет и резанул по глазам, заставив их вновь захлопнуться.
— Проснулся? — вместо противного звука в комнате раздался голос
отца и его быстрые шаги. — Отлично! Давай поднимай свою сонную
задницу и дуй собирать вещи.
— Какие к черту вещи, пап? Если это твой новый прикол, то совсем
не смешно! Последний день каникул, дай выспаться, наконец!
— Радуйся, что до сих пор ещё спишь на своей мягкой подушке, а
не на металической койке, где запросто бы мог сейчас мотать срок по
малолетке, если бы я вовремя не подсуетился. Третий привод в
полицию за последний год, по-моему, это уже перебор, не
находишь?
—А разве перебор не только в картах бывает? Твои же слова,
папочка.
—А я от своих слов не отказываюсь, — утвердительно качнул
головой отец и, секунду помедлив, добавил. — Только знаешь ли ты,
Артём, как эта игра называется?
— Мне это малоинтересно! — недовольно пробурчал и сел на край
кровати, уткнувшись лицом в ладони.
То, что мой отец бывший шулер и владелец сети Казино, ни для
кого не секрет. Карты - это его стихия. Но играть за большим столом
на деньги, теперь не его прерогатива. Он давно стал уважаемым
человеком и крупным авторитетом в нашем городе. Теперь в его руках
тасуется совершенно другая колода и ведутся другие, взрослые игры,
но, прилипшее в прошлом прозвище, по-прежнему наводит на людей
страх. В переулке каждая собака знает, кто такой Козырь, но мало
кто знает его настоящее имя - Алексей Васильевич Шолохов.
— А зря, — папа взял с моего стола бутылку воды, сделал большой
глоток и продолжил, скривив тонкие губы в фирменной хищной улыбке.
— «Очко» она называется, сынок. Очко! И это как раз то место, где
ты очень скоро окажешься, если я не предприму меры.
— Даа, папа! — широко зевнув, усмехнулся. — так тонко и грамотно
меня ещё никто в задницу не посылал.
— Нет, Артём. Ты сам туда лезешь. По собственной воле! А я как
раз пытаюсь тебя от туда вытащить, — как всегда в своей спокойной,
но строгой манере продолжил отец. — Ты хоть представляешь, сколько
мне пришлось этому майору денег выложить, чтобы он дело на тебя не
заводил?
— Уже больше недели прошло, теперь до конца жизни меня будешь
пилить?
— Додумались же, патрульную машину камнями закидать. Как такое
только в голову-то пришло, умники, твою мать!
— Не камнями, а ледяным снегом, — поспешил ответить в своё
оправдание и, ещё раз скучно зевнув, поднял на отца сонные глаза. —
И я тебе уже говорил, что это получилось случайно!
— Случайно говоришь... — приподняв брови, задумчиво произнес
родитель и бросил передо мной пустую дорожную сумку. — Может ты и
каток угнал случайно? И витрину на центральном перекрестке разбил?
И в ресторане официанток лапал тоже случайно?
Вот же стерва! Нажаловалась, значит. Вообще-то она и сама не
против была. Глазками мне как в тире стреляла. А с катком, так это
вообще давно было. Уже почти пол года прошло. И, между прочим, я за
это уже поплатился. Почти две недели ходил с фонарём под правым
глазом, улицы подсвечивал. Вспомнив, даже усмехнулся, глядя на
хмурого отца:
— Ну, вообще-то, это не только моя вина. Это все плохая
наследственность, батенька. Видишь ли, гены штука очень серьезная,
против них ну никак не попрешь.
