Холодный осенний ветерок пробирал до самых костей, и лёгкая курточка Леры почти не защищала от него. Она шагала по тёмной улице, едва освещённой редкими фонарями. Подошвы её кед с влажным всхлипом ударялись о лужи. Поёжившись, девушка запахнула края куртки сильнее и продолжила свой путь.
Вдалеке послышались мужские разговоры, смех. Судя по голосам, их было трое. Леру это не пугало – её целью были именно они. Пройдя ещё два угрюмых, серых панельных дома, она завернула за угол. Ничего из происходящего там девушку не удивило:
Двое парней, шатаясь, словно берёзы на ветру, докуривали одну сигарету на двоих. Позади них, на асфальте, сидел третий. Он тяжело дышал, сжимая пустую бело-синюю картонную коробочку с красующейся на ней картинкой чёрных, пропитанных табачной смолой лёгких.
– За своим? – ухмыльнулся один из курящих. – Оставь его, не ломай кайф! Мы ещё… – кажется, парня сейчас стошнило бы, но он обуздал свои порывы, – не закончили.
– Отвали, – ответила Лера, протиснувшись между ними, и подошла к Диме – тому, кто пострадал от выпитого спиртного больше остальных.
Девушка аккуратно присела и положила руку парня на своё плечо, позволяя ему опереться. А затем, не без труда и усилий над собой, смогла его поднять. Дима мало на это реагировал.
– Димон, давай, брат, держись, – сказал второй курящий на прощание, а затем они, вместе с первым, залились смехом, провожая взглядом Леру и своего друга.
Это уже практически стало повседневной рутиной девушки. За последний год она научилась точно подгадывать время, чтобы забрать своего парня из компании, пока те не пошли за добавкой в ближайший ларёк. Она каждый вечер проклинала себя и свою жизнь, когда, придя после занятий в техникуме, не обнаруживала Диму дома. Оставалось только два варианта: обзванивать местные отделения полиции или идти к этому самому месту и забирать его.
Они уже прошли один дом, когда ноги парня запнулись друг о друга, и он чуть не рухнул прямо лицом в мокрый асфальт, как это случилось неделей ранее. В этот раз Лере удалось его удержать, и они продолжили путь.
Всю дорогу они шли в тишине, на улице стало уже совсем темно. Парочку освещали редкие и тусклые фонари. Лера размышляла о том, сколько ещё ей осталось до окончания техникума. А Дима, он же Кривой (такую кличку ему выдали друзья на одной из пьянок), кажется, не был способен размышлять вообще ни о чём. Он просто шатко шагал, опираясь на хрупкую девчонку. Иногда запинался или терял равновесие, отчего увиливал из стороны в сторону, невольно сбивая с ног Леру.
Наконец, добравшись до комнаты общежития, девушка силой втолкнула обессиленного парня в ванную и, ухватившись за плечо, надавила так, чтобы он нагнулся. Второй рукой она повернула кран с холодной водой.
– Сука! А-а-а! – раздался мужской крик.
Кривой начал дёргаться, вырываться от обжигающего голову холода, но пьяное тело было слабее, чем его трезвый вариант, поэтому девушке удавалось его удерживать. Вода попадала в рот, из-за чего разъярённый вопль сменялся сплёвыванием. Каторга для мужчины длилась около минуты. Когда рука, что так крепко держала, отпустила Димино плечо, тот резко развернулся и прижал Леру к змеевику, на котором сушились носки.
– Тварь! Ты…
Кривой не успел договорить, как рвотный позыв заставил его умолкнуть и согнуться над унитазом, что стоял левее.
– Надеюсь, ты захлебнёшься.
Девушка произнесла это тихо, полушёпотом, и, конечно, всерьёз не желала этого. Она развернулась и двинулась к узенькой односпальной металлической панцирной кровати, по пути взяв пластиковый тазик. Она поставила его рядом со спальным местом и подошла к одинокой кухонной тумбе. Достала из неё полупустую коробочку соды и стакан. Она набрала столовую ложку порошка и закинула его в стеклянную прозрачную ёмкость, затем разбавила водой, помешивая.
