По лугу бежала к реке тропка. Глеб несся на велосипеде на всех парах, и я едва поспевал за ним. Еще бы! Глеб катался на собственном велике, а я взял велосипед на прокат у Маши, потому и осторожничал…
К реке, дурачась, Глеб рванул с гиканьем и свистом, как разъяренный бык кидается на красную тряпку. Почти у самой кромки берега он ударил по тормозам и резко повернул руль… Велосипед как бы споткнулся, заднее колесо заскользило по траве, кренясь вместе с велосипедом… Глеб поставил ногу на землю, но было уже поздно… И он запахал носом!..
– Ушибся? – сочувственно спросил я, пряча усмешку.
– Ничего, – кривясь от боли, Глеб поднялся и отряхнулся. – Хуже бывает, – он почесал ушибленный локоть и через силу улыбнулся.
Мы приставили велики один к другому, сбросили с себя одежду.
Солнце уже не грело, а припекало. Притихли птицы в кустах, застыли цветы на лугу. Лишь только пестрые стрекозы безмятежно порхали над камышом, да непоседливые водомерки у самого берега, в тени от нависших над рекой ив, пробегали по глади воды на своих длинных ножках.
Глеб сполз с берега в воду и оказался по грудь в реке. Я таким же способом последовал за ним. Всякий, наблюдавший за нами со стороны, непременно бы удивился… Что за пацаны?! Не нырнули с берега, очертя голову… Не махнули на перегонки на середину реки… В другой раз!.. Нас просто охватил охотничий азарт… Глеба – на правах бывалого, меня – как новоиспеченного…
Я стал рядом с Глебом, как и он, держась руками за кромку берега.
– Прощупывай откос ногой… Снизу вверх, по бокам…
– Коренья какие-то… Выступы…
– Ищи-ищи… А я уже наткнулся на нору…
– Покажи…
– За показ, знаешь… Ладно, давай…
Пальцы моей ноги скользнули по ноге Глеба… И я ощупал дыру…
– Такая маленькая?
– А ты думал, грот?
– И что теперь?..
– Ищи рядом другую нору… Я же тебе объяснял, что и как…
– А стоять на чем буду?..
– Да той же ногой ищи!.. Нора рядом должна быть…
– Ага! Нашел, кажется…
– Новую нору нашел, или все ту же щупаешь?..
– Нет, две норы рядом… Что теперь?..
– Как что?.. Набирай побольше воздуха и ныряй… Одной рукой в одну нору, другой – в другую… Иначе рак уйдет…
– А вдруг его там нет?
– Может, и нет… Тут нор полно, попадутся… Я тоже нашел!.. Ныряем?..
Я набрал в легкие воздуха, нырнул и, не открывая глаз, на ощупь руками отыскал две норы… Сунулся в них… До запястий… До локтей… Да какие ж норы глубокие!.. А до чего же они узкие!.. Вдруг застрянут руки?.. Вдруг потревожу грунт, и он обвалится?.. Я заволновался… Уже и лицом вперся в стену берега… Уже и воздуха, наверное, не хватит, чтобы вынырнуть обратно… Неожиданно что-то стукнуло в ладонь и отскочило, опять стукнуло… Рак вырывается на свободу?.. Я, позабыв про страхи, рывком сунул руки подальше вглубь… К удивлению, обнаружил, что обе норы соединились и пальцы рук столкнулись… Я почувствовал, как в сомкнутых ладонях затрепыхалась рыбка. Перехватив добычу в одну руку, я сжал ее в кулаке…
– Гляди, что мне попалось! – закричал я радостно, выныривая из воды. – Глеба!..
На берегу реки стоял всадник. Я заморгал, освобождаясь от пелены, протер глаза… Всадник не исчез… Послышалось дребезжанье велосипедного звонка, мычание коров… Что-то грохнулось, отчего лошадь под седоком вздрогнула и отшатнулась… Я догадался, что завалились наши велосипеды… Скорее всего, корова задумала почесаться об них, и опрокинула…
– Стоять! – сдержал вороного Маляма. – Стоять!..
Пастух, постукивая кнутовищем по сапогу, с высоты пронизывал нас недобрым взглядом. Картуз у него надвинулся на лоб, брови нахмурены, усы растопырены, курительная трубка во рту, из-под расстегнутой рубахи выпячивались густые волосы на груди…
