Пролог
Мир летел сквозь пространство, распахнутые крылья вели его в
даль. Когда-то давно греющие его тело солнечные вспышки сейчас
имели видимость беспрерывного потока небесных слез. Свет этих
слезинок теперь лишь вскользь задевал уязвленную временем
непостижимо древнюю архитектуру его жизненного организма. Раньше
они ему подмигивали, а прочная земля была для него опорой, дом
гнездился в ареоле солнца и безопасности родного края. Ныне же стан
дракона был вверен холодному потоку, состоящему из чистых звездных
росинок. Холодно снаружи, тепло внутри, – думал он, ведь
заключенные на его спине теплые и нежные зарницы Раэлов всегда
испускали на него свой нежащий душу и тело пыл. Даже когда одни из
них уходили в пределы сна, другие – просыпались и своей мерной
мелодией дня освещали его.
Как же долго он все выстраивал: границы тепла, швы разделяющие
пределы ареалов, новые начинания мирков, и грани, грани по всему
его телу. Еще благодаря той страшной ране, что нанес ему Вордарог в
последнем его бою, миру пришлось очень глубоко спрятать собственное
сердце. Он окружил его галактикой путей и лазеек, что вечно должны
хранить путь к его жизни. Но все же оставил одну лазейку для себя
или для того, кто, не взирая ни на что, отыщет этот путь и решит
все начатое в яслях времен.
Пробужденные космосом крылья несли дракона в начало вселенной,
хвост трепетал на лету, лапы хватали несуществующий воздух, а
легкие выдыхали языки пламени, что так ярко трепетали вдоль его
границ. Окрашивающая фрагмент реальности голубоватая туманность
веселыми ручейками приветствовала его, а разрыв в бытии, черная
дыра в безграничности, звала принять ее извечное предложение и
кануть в вечность. Он мог бы послушать ее, влететь внутрь пустоты и
остаться в ней навсегда. Мог бы… Но ему казалось, что есть еще
время все исправить, потянуть за ниточки среди миров и вызвать на
Путь Сердца того, кто сумел бы его спасти.
Синяя рана саднила, болела и жгла нервы дракона, но он терпел,
не взирая на окутавший его град страха и боли, на несомненно новые
для него ощущения, на то, что подобные ему никогда не должны были
испытать на себе. Углубившаяся до сердца рана еще может зажить. Не
обращая внимание на туман в своем разуме, он разглядел ярко
разгоревшуюся звезду в просторах ведомого только ему собственного
созданного им самим измерения.
Глава 1
Мой маленький мир вращался, перед глазами – сплошной
калейдоскоп. Циркуляция видимого и спрятанного в глубинах моего
сознания. Невозможно сосредоточиться… я будто упираюсь в какой-то
вихрастый барьер. Нужно… обойти… или обогнуть его. Вперед! В
разноцветном мареве моей вселенной стали проступать какие-то
движения, а мысли, словно лучи солнца, потянулись в края
чернильного мрака и, озарив его мягким светом, двинулись еще
дальше, в закутки сознания или осознания. Пляска теней в гранях
самоцвета. Вспышка! Яснее… Надвинувшиеся на радугу тучи. Вспышка!
Яснее… Расползшиеся по внутренностям вечности трещины. Яснее…
Чьи-то движущиеся в замысловатом танце движения. Еще яснее…
Собственные неясные, размытые руки и ноги, и что-то мягкое теплится
за спиной. Неужели мой путеводный луч все-таки выведет меня на
порог света?
Через еще какой-то только бездне известный промежуток времени,
окружавшая меня картина в конце концов приобрела ясность, и я
обнаружил себя в разноцветных потрохах кокона, из которого тут же
начал выкукливаться. Понятия не имею, как я здесь очутился. Да и
где это здесь вообще находится – я просто не представляю. Рождение
прошло без осложнений: руки, ноги на месте.
