****
“…Жизнь имеет только тогда прелесть, когда состоит из чередования радостей и горя, из борьбы добра со злом, из света и тени, словом – из разнообразия в единстве. Ни музыка, ни литература, ни какое бы то ни было искусство в настоящем смысле этого слова, не существуют для простой забавы; они отвечают гораздо более глубоким потребностям человеческого общества, нежели обыкновенной жажде развлечения и легких удовольствий. Пройдут миллионы лет, и если музыка в нашем смысле будет еще существовать, то те же семь основных тонов нашей гаммы, в их мелодических и гармонических комбинациях, оживляемые ритмом, будут все еще служить источником новых музыкальных мыслей.”
Пётр Ильич Чайковский
Пролог.
Стоял прекрасный июньский день, когда Тэкуми которому на днях исполнилось шестнадцать лет, впервые решил покончить жизнь самоубийством. Безумное отчаяние обрушилось на плечи молодого юноши, опустошив его существование в миг, словно тайфун снося всё на пути, отбросив в сторону здравомыслие и уродуя до неузнаваемости молодое сознание. Его решимость в этот момент, была тверда и непоколебима, а о спасении речи даже не шло.
В то время Тэкуми усердно трудился, чтобы стать профессиональным скрипачом, что являлось смыслом существования для него в столь молодом возрасте. Для Тэкуми, игра на скрипке и мечта стать скрипачом, были скреплены между собой настоль крепко, словно нижняя и верхняя деки скрипки скреплённые обечайкой, между которыми не пролезла бы даже самая тонкая игла в мире. Не смотря на многообразие других интересных профессий существующих на свете, Тэкуми изначально был рождён стать скрипачом, будто ещё задолго до своего рождения, некая божественная сила предопределило его на этот путь. Кроме всего этого, всё началось изначально с женщины, а точнее матери Тэкуми, которая и явилась началом всех его страданий в будущем. Характер матери Тэкуми напоминал поток огненной лавы, двигающийся с огромной скоростью, растекаясь по всей земле и расплавляя всё на своём пути, не знающая никакого компромисса по дороге к своим целям. Сердце женщины наполненное решимостью и непоколебимостью, превратившийся в тысячелетнюю застывшую, твёрдую вулканическую породу. Мать Тэкуми то и делала, что лезла вон из кожи, в мучительных грёзах сделать из сына профессионального скрипача. Полная настойчивости мать, посадила сына на домашнее обучение, сковав его на крепкую цепь из постоянных практик на скрипке и уроках музыки. Всё чему учился Тэкуми, так это играть на скрипке, с целью хоть чуток постичь совершенства. По крайне мере, именно этого желала его мать, являющаяся пианисткой симфонического оркестра и родившая его, от мужчины чьё имя она ни разу ни произнесла при сыне за всю жизнь. Когда Тэкуми появился на свет и мать переступила порог своего дома, то сразу же поместила младенца в детскую кроватку и первым делом наняла человека, который ухаживал бы за ним сутки напролёт, а сама же после недолгого отдыха вернулась в оркестр. Мать Тэкуми не проявляла к нему особых материнских чувств, как это делают только-что ставшие матерями женщины, лишь частенько интересовалась его самочувствием, заглядывая украдкой в кроватку и ни разу не удостоившись взять сына на руки. Когда Тэкуми исполнился год и он научился больше ползти уверено чем ходить, ему стало интересно всё происходящее вокруг него, напоминая солнечного зайчика, который в одну секунду был тут а в другую уже там. Это доставляло не мало хлопот человеку, нанятому ухаживать за ним. Однажды он принимал воздушные ванны во дворе материнского дома, сидя в детском манеже, оставленного у бассейна. Тэкуми пригляделся чистый голубой цвет воды, с гладкой поверхностью, на котором плавала огромная, надувная розовая птица с длинным изогнутым клювом и огромными чёрными глазами обрамлёнными белоснежным белком, подобно яичнице. Он схватился за сетку манежа, становясь на ещё трясущие ноги и закричал на детский лад невиданной птице, что подплыла к нему близко. Тэкуми вытянул пальчики рук из сетки в надежде прикоснуться к дивной птице, но так и не дотянулся до неё. Тогда в его младенческую голову пришла немыслимая идея, раскачать манеж и поймать птицу. Манеж на колёсах скатился по ступенькам и остался плавать на поверхности, по тихонько уходя на дно, от просачивающейся воды через сеточные стены. Тэкуми громко заплакал, когда вода намочила его одежду. На детский плач с дома выбежал человек, нанятый матерью и вытащил его из воды. В ту же секунду человек позвонил в оркестр. Вернувшаяся домой мать Тэкуми, заглянула в кроватку и увидела младенца с закрытыми глазами, с безэмоциональным выражением лица и холодным тоном она спросила:
