Город просыпается окраинами.
Вспыхивает белым металлом растерянного утреннего солнца частокол газовых труб, грибами усеявших крыши новых высотных зданий просыпающегося Калининграда. Многоэтажные стены домов стоят серыми заборами крепостных стен, облокотившихся на ускользающую ночь. Рады они загорающимся праздничным и торжествующим огням зеркальных дымоходов. Дразнящих своими утренними сполохами зазевавшуюся темноту. Совсем немного времени, и солнечные лучи начнут раздвигать спящие окна и выгонять на улицы вечно спешащих куда-то людей. Самое время подняться в центре на мега высоту и пытаться увидеть город в его просыпающейся недоверчивой красоте. Подняться и выискивать знакомые дома и улочки. Открывать для себя новый мир забытых крыш. Любоваться оставшейся немецкой черепицей. Возмущаться не видимыми снизу заваленными кондиционерами и залитыми смердящим чёрным гудроном плоскушами. Вспоминать остроконечные крыши и надменные замки Кёнигсберга, ещё хранящие в редеющей зелени память вчерашних побед. Выискивать прижавшихся к земле и затерянных в вихре времени многоэтажек форты. Искать то, что уничтожено и сокрыто войнами. То непонятное и неисследованное, что сокрыто под десятками метров земли, руин и новых построек.
Новое время.
Новая жизнь диктует своё.
И по неведомому повелению мысли, взмаху чьей-то волшебной палочки вытягиваются на пустырях окраин огромные цапли кранов. Поднимутся. Застынут, зацепившись за облака тросами и стрелами. А потом начинают крутить ветру свои жалобные песни стальными клювами направо-налево и вытягивать к себе, вверх высоты стен. Высоты, которые и не снились древним мастерам. И появляются вместо строгой готики квадраты и свечки. Ликия и безликие.
Город ещё помнит те времена, когда до облаков было не достать.
Когда, чтобы увидеть небо не стоило даже поднимать глаз – вот оно, там, вдали. Высоко.
Когда облака не садились на крыши.
Когда дома не прятались среди облаков.
Когда по улицам свободно и радостно разгуливало эхо.
Но прохладу затуманенных росой брусчаток, стук каблуков и каблучков, поглотил смрад асфальта.
Эхо спряталось. Ушло в лабиринты потерянных и уже ещё не найденных подземелий.
Время не щадит никого и ничего.
Всё меняется.
Ушли одни – пришли другие. Кто и как – дело пятое и уже сейчас не главное. Вопрос в том, что принесли, привнесли и что сохранили.
И не стоит плакать об ушедшем и вздыхать по сегодняшнему – нужно стремиться вперёд и думать о том, что можно оставить следующим за…
Что сохранят, а что охают.
Что пригодится, а что будет мешать.
С каких высот будут смотреть на мир жители города? В поисках неба, задрав головы, или поднявшись на высоты своих высот любоваться отражением своей души или с высоток посматривать вниз…
Хотя, что сказать?
Каждый день создатели меняют и кроят город. Застраивая пустыри, вырубая рощи, высаживая кусты, восстанавливая и ломая, смеясь и плача. Решая старинную математическую задачу о семи мостах Кёнигсберга шагая и вышагивая по ним с целью низвергнуть в подземелья города выведенную Эйлером невозможность её решения.
Задача то, простенькая.
Одна река Преголя. Два острова на ней: Кнайпхоф и Ломзе. Семь мостов. Вот и нужно пройти по ним и только один раз.
Не решил один – найдёт выход другой или третий…
Однажды один император, чтобы не сильно ломать голову, или ещё по каким причинам, приказал построить новый мост. И построили. И уже можно не высчитывать. По Императорскому мосту и разрешилась эта задача. Сейчас многие мосты-дорожки ушли в прошлое, уступив дорогу новым маршрутам. А ведь сегодня требует другие мысли и другие правила. Пройти по островам Кёнигсберга через Преголю не замочив ног. Бред? Ну, наверное. А как попасть на остров, не ступив ни разу на настил моста? Это как? Смешно? И что считать центром и как к нему притти? Нырнуть сегодня и вынырнуть вчера. Или завтра?! Не замочив ног. Где Эйнштейн?! Где Розен?! Где Торн?! Вот задача с островами Кенигсберга и его мостами…
