Три с половиной года спустя
Мелкие ажурные снежинки кружились в морозном воздухе, неспешно оседали на ветвях деревьев, заиндевевших линиях электропередач, побелевших от изморози заборах с колючей проволокой вместо венца. На пятачке перед железными двустворчатыми воротами, отделяющими мир заключенных от мира свободных людей, вразнобой припарковалось несколько машин. В них, предвкушая долгожданную встречу с близкими, грелись такие же, как и Саша, нетерпеливые гражданские.
Воронов выкурил уже несколько сигарет, протоптал дорожку от крыльца до такси, вокруг такси и поперек пятачка, изучил каждую царапину на облезлых воротах и уже начал подмерзать, когда створки с грохотом и скрипом разъехались, выпуская наружу Влада.
– Наконец-то! Здорово, брат!
Мужчины крепко обнялись, похлопывая друг друга по плечам. Неподдельная радость, светившаяся в глазах у обоих, заменяла тысячи слов.
– Ну, что, домой? – засмеялся Воронов, когда первый восторг схлынул, и ощутимо заметно стало пощипывание мороза на открытых участках тела.
Демидов сделал глубокий вдох, наслаждаясь чистым воздухом свободы, закрыв глаза, задержал на несколько секунд дыхание и как сплеча рубанул:
– Домой!
– Какие планы? – уже в такси, мчавшем их в аэропорт, тихо спросил Саша.
Конечно, им предстояло о многом поговорить, и хотелось как можно скорее наверстать упущенное время, но обстановка была неподходящая. Лишние уши были ни к чему. Поэтому Воронов спросил только то, что вертелось на языке уже давно, с самой Москвы, да и то завуалировано.
– Ты же знаешь, – с непринужденной улыбкой на губах, но с серьезностью в пристальном взгляде ответил Влад.
– Не передумал? – зная, что все равно спрашивает зря, на всякий случай поинтересовался Саша.
– Не-а, – Демидов перевел взгляд вперед, на подтаявшую дорогу, уродливой полосой выделявшуюся среди белоснежной красоты. – Поможешь?
Воронов откинулся на спинку, поерзав, уселся поглубже в сиденье. Улыбка сбежала с его лица.
– Понятно, – усмехнулся недавний зэк. Красноречивое молчание. – Ладно, нормально все, – он хлопнул друга по колену, вновь натягивая на лицо маску беззаботности и любуясь мелькающим за окном пейзажем в бледных тонах.
– Извини, здесь я тебе не помощник. В остальном в чем угодно, но только не здесь.
– Не помогай, – согласился Влад. – Но и не мешай. Фотку привез?
Воронов полез за пазуху, вытащил из портмоне прямоугольный цветной кусочек глянцевой бумаги. У Демидова защипало в глазах, когда он дрожащими пальцами провел по фотографии маленького ребенка.
– Сынок, – прошептал еле слышно. – Вырос-то как.
– Это старая фотка, – искоса взглянул Саша. – Полгода назад снято. Новое все здесь, – он протянул другу смартфон одной из последних моделей раскрученного бренда. – Закачал сюда и новое, и старое, – прикинув кое-что в уме, исправился: – Относительное новое. Последнее видео с какого-то утренника с детского сада, «Золотая осень», что ли. Ну и так, по мелочи фотки, видео домашнее, прогулки, кафешки. В общем, насобирали тебе с горем пополам.
– Наушники есть? – сразу же загорелся нетерпением отец.
Саша с готовностью протянул ему просимое, сопровождая жест добродушной улыбкой. На несколько минут Демидов словно исчез из салона автомобиля и перенесся за тысячи километров в Москву, вернулся в то время, когда его сын, маленький Дениска, бродил с Ксюшей по улицам, неуверенно вышагивая на нетвердых ножках, собирал из конструктора замки, разрисовывал в раскрасках машины, смешно и сладко рассказывал стишки на утреннике. На фотографиях он улыбался, смеялся, хохотал, визжал, корчил веселые рожицы.
Когда появилось первое селфи Ксюши вместе с Дениской, у Влада словно сердце остановилось, замерло на вдохе и отказалось биться дальше. Он сделал над собой поистине громадное усилие, чтобы заставить себя справиться с судорожным спазмом в груди. Задохнулся бы, наверное, если бы не выработанная привычка держать эмоции на контроле до тех пор, пока возможно.
