Несколько дней я не покидала своих покоев, предаваясь самоистязанию. На исходе третьих суток слёзы иссякли, но боль продолжала терзать и мучить меня. Всё было разрушено, сожжено, и даже то, что уже обратилось в прах, продолжало гореть. Беспрерывно вращалось колесо моих страданий. Возможно, боль утихнет, если я уничтожу скверну?
Однако мне пока не суждено было это узнать, ибо после нашей с ней встречи скверна исчезла. Война завершилась, и что теперь ожидать – неизвестно. Куда подевалась сама скверна и по какой причине? В моей груди кипела ненависть. Я жаждал отомстить ей так же, как она поступила с моими родителями и моим королевством, с людьми и тотемами.
Я получала сведения обо всех новостях от Джейн. Она посещала меня по несколько раз в день и следила за тем, чтобы я питалась. Я отказывалась от пищи и сильно похудела.
Джейн не могла оставаться безучастной, видя мои страдания и самобичевание. Она помогала мне прийти в себя. Ей удалось преодолеть эту боль быстрее. Она смогла жить дальше и хотела того же для меня.
Джейн страдала не меньше моего, но её поддерживал Саймон, хотя и был виновен в том, что утаил о нападении. Джейн простила его и себя. А я не смогла.
Деймон покинул королевство, отправившись на границы на следующий же день. Никто не мог объяснить, почему скверные оставили свои позиции и исчезли, и почему война внезапно закончилась. Однако все понимали, что они вернутся. Это было лишь временное затишье, и поэтому военные укрепляли границы и готовили молодых воинов.
Деймон и Саймон обучали их, искали следы исчезновения скверных и помогали укреплять наши военные силы. Саймон возвращался к Джейн каждые три дня, а Деймон нет.
Наша связь не была прервана. Я ощущала его эмоции и слышала в своей голове их беседы с Тайгером. Тотемы могли прерывать связь с нами, а мы с ними – нет. Поэтому Сибире было легко отстраниться от них, а я продолжала зависеть от Деймона. Чувствовать и слышать.
Деймон обратился ко мне однажды, и я в порыве эмоций ответила, что для меня его больше не существует. После этого Деймон больше не предпринимал попыток. В глубине души я уже простила его, прекрасно понимая, что он не мог ослушаться своего отца. Да и ради кого ослушаться? Ради меня?
Но осознание того, что я наслаждалась его обществом и любила его, пока моё королевство угасало, и что всё могло сложиться иначе, если бы он поделился со мной, не даёт мне покоя. Это не даёт мне спокойно спать, не позволяет забыть эту боль и перестать себя корить. Поэтому видеть и чувствовать его для меня мучительно. И я благодарна ему за то, что он не рядом.
Мои мысли возвращаются к нему, и я вспоминаю пепел, покрывающий землю Тримирии. Вспоминаю его поцелуи, и мне представляются плачущие дети Тримирии. Вспоминаю его ласковые прикосновения, и сердце моё сжимается от боли, ибо в моём воображении возникает ужасающая картина расправы над моими родителями. Вспоминаю наши стоны, и меня охватывает чувство вины за то, что я не смогла защитить своих близких. Я не смогу больше испытать эти чувства, не хочу… Я так виновата…
По прошествии нескольких дней я всё же покинула свои покои и занялась поисками ответа на единственный вопрос: как можно одолеть скверну? Ведь однажды это уже было сделано. Однако мне казалось, что в той, первой войне, оно также исчезло, чтобы вернуться вновь.
Со мной рука об руку исследовали древние книги, записи и мифы шаманы Дригут и Невс.
Невс рассказал мне о последних мгновениях жизни моих родителей. Он подтвердил, что мой отец желал, чтобы я пребывала в неведении, поскольку прекрасно осознавал, что я непременно примчусь на помощь, когда узнаю о случившемся. Ведь скверные вели на меня охоту, и мои родители стремились уберечь меня от опасности.
